Значительного успеха достигло в 14-16 вв. искусство украшения книг. Мстижское и Оршанское евангелия (14 в.) богато украшены цветными заставками и инициалами.

Блестящим выражением прогрессивных тенденций в искусстве белорусского средневековья была деятельность Георгия (Франциска) Скорины. Белорус по происхождению, блестяще образованный человек (он окончил Краковский университет), Скорина по гуманистической направленности своих интересов вполне стоял на уровне передовых людей эпохи Возрождения. В его деятельности, быть может, особенно ярко отразились растущие духовные и культурные запросы и интересы белорусских горожан.

Издательская деятельность Скорины, начатая в 1517 г. в Праге, продолжалась с 1525 г. в Вильне. Книги Скорины были широко распространены не только в Белоруссии и Литве, но и среди других славянских народов.

Гравюры, иллюстрирующие издания Скорины, реально и довольно конкретно толкуют события «Священного писания», отличаются человечными, вполне земными образами; их славянский типаж был отмечен еще В. В. Стасовым. Одной из лучших гравюр является портрет самого Скорины в Пражской Библии (1517). Созданный образ отвечает представлению о Скорине, человеке, пекущемся о добре и благе «своей братии Руси».

Автор гравюры свободно пользовался новыми средствами воспроизведения действительности, опираясь на достижения искусства Западной Европы. Разнонаправленным, довольно крупным штрихом он достиг объемной пластичности, материальности изображенного. Фигура хорошо связана со средой, в которую она помещена. Трогательны и значительны детали: простой крестьянский туесок на первом плане и вышитое полотенце на рабочем столике. Они доказывают глубокую привязанность Скорины к родине, желание внести в окружавшую обстановку напоминание о своей принадлежности к белорусскому народу.

После Люблинской унии обострилась антикрепостническая и национально-освободительная борьба белорусского народа. В этих условиях защита родного слова означала для белорусов сохранение национальной культуры, что стимулировало развитие книгопечатания. Среди белорусов особенно усилилась тяга к родственному им Московскому государству. Поэтому вполне понятно приглашение крупным белорусским магнатом, главой православного лагеря Ходкевичем, русских первопечатников. Иван Федоров и Петр Мстиславец основали в его имении Заблудове типографию, где издали Учительное евангелие (1569), послужившее борьбе за сохранение местной культуры. Мастерство русских печатников оказало значительное влияние на последующее развитие белорусского, украинского и литовского печатного искусства.

Дальнейшее развитие белорусского искусства в 17 столетии происходило в условиях все возраставшего чужеземного ига, в обстановке классовой, а также национально-освободительной борьбы.

Велось строительство костелов, оказавшее воздействие и на местную архитектуру православных храмов и синагог. Например, распространенный в то время тип церкви с двумя башенками на фасаде сложился под влиянием архитектуры Западной Европы. Наряду с продолжавшимся возведением мощных крепостей вокруг городов много внимания начали обращать на здания общественного назначения. До недавнего времени сохранялась Могилевская ратуша (конца 17 в.), построенная горожанами Феськой и Игнатом. Местные архитектурные традиции в наиболее чистом виде сохранялись в деревянном зодчестве, и в 17 в. преобладавшем в городах.

Деревянные и каменные дворцы и храмы в 17 в. щедро украшались росписью, резьбой и керамикой. Белорусская орнаментальная резьба очень сочна, но вместе с тем декоративна; она не выходит за грани одной плоскости. Ее композиции обычно красиво и свободно развиваются в виде побегов дерева. Излюбленный мотив - виноградная лоза или видоизмененный аканф, перемежающийся розетками. В высшей степени своеобразным памятником белорусской резьбы 17 в. является хранящаяся в Художественном музее Минска одностворчатая дверь с рельефными изображениями Николы, Симеона Столпника и четырех евангелистов, обрамленными сочными побегами растительного орнамента. Ее резьба характеризует мастеров как людей, владевших известным профессиональным опытом в изображении человеческого лица и тела. Простодушные округлые лица святых очень выразительно смотрят на зрителя; убедительны их движения и жесты. Так называемая «белорусская резь» и изразцовое производство получили широкое применение в архитектуре Московского государства. Имена белорусского резчика Клима Михайлова и керамистов Степана Палубеса, Игната Максимова и ряда других вошли в историю русского искусства.

Белорусская иконопись 17 в. в целом развивалась в традициях религиозного искусства. Однако в ней заметны и новые тенденции.

Особенно сильно сквозь рамки старых канонов проступают реалистические устремления белорусской живописи в единственной подписной иконе мастера из Голынич, Петра Евсеевича, — «Рождество Богородицы» (1649). Поведение персонажей естественно и проникнуто искренним чувством. Особенно поэтичны исполненные душевного тепла женские образы. Изображенная сцена вписана в интерьер, насыщенный массой бытовых деталей, вплоть до белорусского орнамента вышивок на подушках.

Характерно, что автор другой иконы — «Рождество Христово», избрав сюжетом поклонение пастухов, поместил их фигуры на первом плане и наделил их конкретными чертами белорусского крестьянина и ремесленника.

Отмеченная в белорусской иконописи острота местных типов во многом определялась развитием портретного жанра. В свою очередь белорусский портрет вплоть до конца 17 в. был подчинен общему стилю иконописи. В нем сохранялись плоскостность, условность живописных приемов, своего рода иконографическая схема жеста и позы, размещение герба, надписи и атрибутов.

К немногочисленным сохранившимся образцам этого искусства относятся принадлежащие Историческому музею в Москве парадный портрет мстиславского воеводы Януша Тышкевича и погрудный портрет белорусской шляхтинки Еврозины Тышкевич, отличающийся меткостью и остротой характеристики.

Наряду с живописью одним из развитых видов искусства конца 17 в. являлась гравюра. Гравюра продолжала оставаться тесно связанной с развитием книжного дела. Значительно расширились связи между печатниками Украины, Белоруссии, Московского государства и Литвы. Ряд городов обладал своими типографиями (Орша, Гродно, Могилев, Слоним). В могилевщине сложилась своя школа граверов.

Среди граверов могилевской школы выделяются отец и сын Вощанки. Максим Вощанка с 1680 г. арендовал типографию Богоявленского братства — в то время одного из центров борьбы белорусского народа против полонизации. Творчество Вощанки свидетельствует о хорошем знакомстве с западноевропейским искусством. Его гравюры на меди отличаются красотой и мастерством штриха, изяществом форм и узоров. В украшениях многочисленных заставок, концовок, инициалов он использовал мотивы белорусских узоров наряду с творчески переработанными западными барочными орнаментами. Впоследствии Вощанка отказался от применения резцовой гравюры и использовал ксилографию, позволившую печатать текст и рисунок одновременно. Деятельность его сына — Василия Вощанки, гравера по дереву,— в основном приходится на следующее, 18 столетие.

Широкое распространение в Белоруссии 17 в. получили народные художественное ткачество и ковроделие.