Общий  план

Дворцы. — К началу XVII в. в архитектуре дворцов замечается полное изменение традиционных планов; общий характер их начинает приспособляться к требованиям нового социального порядка, сильно отличающегося от прошлого. Сюлли   подготовил   организацию   центральной   власти,   Ришелье завершил ее, —  и вот возникает официальная архитектура, план получает размах, дотоле неизвестный.

Вместо того чтобы избегать — как это делалось раньше и как мы это делаем теперь — такого плана, где комнаты следуют непосредственно одна за другою, прибегают, подражая Италии, к такому расположению, где помещения взаимно связаны, где залы располагаются анфиладой, так что посетителю приходится пройти ряд приемных и галерей, в которых сопровождающая его свита останавливается сообразно своему рангу и званию, пока, наконец, в конце этого перехода не попадают в «кабинет», где хозяин дает аудиенции. Жилой корпус расположен обычно, как и в особняках ренессанса, между парадным двором и садами.

Как и в Италии, парадные залы редко имеют определенное назначение. Большой готический зал принимает вид галерей и служит для празднеств; «парадная комната» представляет собою промежуточную комнату между приемными и кабинетом, имеющим облик обычного жилого помещения, что придает приемам более интимный характер; принимают в спальне, около кровати («rueiles»); а то помещение, которое называли салоном, — просто проходная комната, соединяющая двор с садами.

До 1650 г. особая комната, играющая роль наших столовых, является почти исключением; столы накрывают, смотря по обстоятельствам, то в приемных, то в салоне, а кухонные помещения располагаются возможно дальше от жилых комнат, насколько позволяют размеры здания.

Чтобы не нарушать анфилад, лестницу обычно относят в один из углов здания. Что касается жилых комнат, то совершенно так же, как и в итальянских палаццо, их приносят в жертву парадным залам и делают их столь же неудобными, как и в Италии: их размещают во второстепенных крыльях, часто они имеют меньшую высоту, чем приемные залы, а в промежутке между их потолками и полом верхнего парадного этажа устраивают комнаты для служб.

Современники приписывали маркизе Рамбуйе инициативу нового распределения помещений, идею которого она, по-видимому, усвоила благодаря тому, что была воспитана в итальянском духе. До нас дошли только описания ее особняка, и то не вполне ясные; замок Ришелье в Пуату известен нам лучше; Версаль же является законченным типом этих парадных расположений.

Рис. 448

На рис. 448 мы даем план приемных зал Версаля в таком виде, какой они имели в последние годы царствования Людовика XIV. Апартаменты короля занимают правое крыло, апартаменты королевы — левое; кабинет короля — в центре, жилые комнаты размещены в M и N. Чтобы дойти до кабинета короля, нужно, отправляясь от парадной лестницы R, пройти всю анфиладу приемных и салонов, помеченных цифрами от 1 до 9. Чтобы добраться до комнаты королевы, надо пройти, начиная от лестницы Т, весь ряд комнат, последовательность которых отмечена буквами от А до Е. Другая, менее пышная анфилада ведет от лестницы  Т к кабинету короля через приемные I, II, III и 8.

Впрочем, Версаль, как и Лувр, отнюдь не представляет собой дворца, построенного в один прием, — он появился в результате последовательных пристроек к замку Людовика XIII, послужившему основным ядром. На плане V (рис. 449) эти постепенные пристройки, которые присоединялись к первоначальным строениям, образуя мраморный двор, двор министерства (М) и, наконец, службы, показаны штриховкой.

Рис. 449

Для сравнения мы изобразили последовательное расширение Лувра (рис. 449, L) и его слияние с Тюильри. В Ватикане (рис. 413) двор делла Пинья играет точно такую же роль, как площадь Карусель между дворцами Тюильри и Лувром.
 
Особняки. — Не в одних только дворцах комнаты размещены анфиладой. Мы приводим план особняка в Клермоне (рис. 450, А), сохранившийся среди прочих многочисленных примеров в сборнике Блонделя и относящийся к эпохе царствования Людовика XIV. Здесь тот же замысел; нумерация комнат указывает на рассчитанный окольный путь, на промежуточные помещения, которые требовалось пройти, чтобы попасть из вестибюля в кабинет, где происходили приемы.

Рис. 450

В течение XVIII в. эти пышные планы видоизменяются. Конец царствования Людовика XIV — эпоха бедствий — является для гражданской архитектуры периодом застоя: за время с 1704 по 1713 г. было построено всего несколько частных особняков, — войны за испанское наследство поглощали все средства.

Возобновляется строительство только в начале нового царствования, но оно принимает совершенно иное направление: репрезентативность играет уже второстепенную роль, прежде всего стараются строить экономно и удовлетворить требованиям комфорта. Поэтому начинают группировать службы в помещениях, имеющих удвоенную глубину, что даст возможность, при одних и тех же расходах на фасад, использовать почти двойное по размерам пространство. Насколько в предшествующую эпоху стремились избрать такой план, где все комнаты были бы проходными, настолько новая архитектура пытается сделать их независимыми одна от другой.

Этот переход от одной системы к другой наглядно выражен в особняке в Мэне (рис. 450, В), построенном около 1730 г.; здесь можно наблюдать, как в, одной клетке располагаются два ряда зал. Мы дали подробный план только одной половины апартаментов, составляющих этот особняк; трудно придумать более остроумное распределение помещений, чтобы избежать проходных комнат. В дни приемов эти комнаты превращаются в приемные, которые предоставляются гостям в порядке номеров: 1, 2... 6. Этот план вполне соответствовал эпохе перехода от пышной жизни великого века к буржуазным нравам современного общества. Одновременно планы А и В (рис. 450) показывают размещение служб в больших особняках XVII и XVIII вв. Службы расположены по краям переднего двора и состоят из конюшен (Е), каретных сараев (R), людских (О) и кухонь (С), которые всегда находятся вне жилого корпуса.

Внешний вид

Фасады. — То, что мы сказали о внутреннем убранстве, характеризует облик апартаментов в различные эпохи; на рис. 451 — 453 представлены фасады. Фрагмент особняка в Бретонвиллере (рис. 451) относится к эпохе Людовика XIII, когда искусство еще сохраняло некоторые черты непосредственной выразительности ренессанса. Корпуса с крутыми крышами очерчены смелыми и простыми линиями; обрамления проемов разных этажей связаны между собой; высокие люкарны, выступающие из крыш, высокие трубы каминов, словом, прежде всего — эффекты масс, а время от времени — то декоративный мотив, то монументальная дверь.

Рис. 451

Рис. 453 передает характер величественной простоты, свойственной фасадам в период царствования Людовика XIII и Людовика XIV: углы, которые акцентированы рядами рустованных лопаток; крыши, в которых купола чередуются с крутыми щипцовыми кровлями. К этому виду архитектуры относится замок Ришелье; традиции ее сохранились до последнего периода царствования Людовика XIV: пример, приведенный на рис. 452, взят из замка Буффлер, относящегося к концу XVII в.

Наряду с этой торжественной архитектурой, мы встречаем в некоторых архитектурных композициях эпохи Людовика XIV смелые приемы расцвета ренессанса, отмеченные благородством стиля, дотоле неизвестным; таков фасад замка в Мэзон (рис. 452) — одно из прекраснейших сооружений Фр. Мансара и одно из наиболее оригинальных произведений нового искусства.

Рис. 452

Рис. 453

Холодная,   маловыразительная   правильность   начинается только  со  второй   половины  столетия;  но  XVIII  в.  сумеет освободиться от нее в некоторых сооружениях, как, например, фасад особняка Субиз (здание архивов), достойных лучших эпох.

Садовая архитектура. — Одна из заслуг архитектуры XVII в. состоит в том, что она сумела сочетать впечатление от жилья с впечатлением от примыкавших к нему садов. До последних дней ренессанса французский парк, из соображений безопасности, представлял собой участок, обнесенный стенами, лишенный всякой перспективы; в одной только Италии существовали сады, где прямые длинные аллеи развертывали перед зрителем громадные перспективы, незаметно переводя взгляд от близких планов к далеким.

В царствование Людовика XIII эти сады с перспективами появляются во Франции (парк при замке Ришелье, рис. 454). Наконец, при Людовике XIV Ленотр поднимает разбивку парка на высоту искусства.

Рис. 454

Рис. 455

Парк замка Во представляет один из первых примеров этого величественного стиля, созданного Ленотром, а Версальский парк, является идеальным воплощением его. На рис. 455 показан план версальского ансамбля так, как он выглядел около 1670 г. От каждою фасада дворца открывается широкая прямая просека, прорубленная в чаще высоких деревьев; террасы скрадывают отлогость почвы, а водная гладь расстилается среди цветников переднего плана на фоне пейзажа.

Нигде окружающая панорама не достигала большего величия и не соответствовала лучше духу своего времени; невозможно было бы выразить более убедительно идеи величия в понимании этого века. В парке XVII в. все было архитектурно оформлено: деревья были аккуратно подстрижены, и им придавались правильные геометрические формы; самые клумбы цветов имели вид декоративных панно, рисунок которых выводился линиями букса, как бы вышивавшими узоры на фоне газонов и дорожек, посыпанных цветным песком. Такая строгая архитектурная обработка парков наблюдается в течение всего XVII в., пока, наконец, недостаток средств и ложное понимание природы, нашедшее выражение в литературе той эпохи, не привели к разукрашенным пейзажам Эрманонвилля и не закончились сельскими фантазиями Трианона. 

Глава «Дворцы. Особняки» раздела «Архитектура Франции XVII - XVIII вв» из книги Огюста Шуази «История архитектуры» (Auguste Choisy, Histoire De L'Architecture, Paris, 1899). По изданию Всесоюзной академии архитектуры, Москва, 1935 г.