С 1955 г. в приемах проектирования крупных общественных зданий появляются качественные изменения, отвечающие общему направлению этого этапа развития советской архитектуры. На смену заимствованию приемов и форм исторического архитектурного наследия приходят поиски новых архитектурных решений, в большей степени отвечающие жизненному содержанию общественных сооружений, высокому уровню строительной техники и передовой идеологии народа, строящего коммунистическое общество. В крупных сооружениях общественного назначения особенно наглядно выступают особенности, свидетельствующие о формировании новых стилевых качеств социалистического зодчества.

При проектировании общественных зданий поиски нового видны в решении всего круга функциональных, технико-экономических и эстетических задач. Вместе с тем в них существует преемственность с предыдущими периодами развития советской архитектуры в учете прогрессивных градостроительных требований, инженерных конструкций и др.

132. Москва. Лужники. Центральный стадион имени В.И. Ленина. 1956 г. Главная спортивная арена. Плавательный бассейн. План. Трибуны, фрагмент фасада. Архит. Д. Лурье, инж. Е. Календарев	133. Москва. Лужники. Центральный стадион имени В.И. Ленина. Главная спортивная арена. Разрез. План. Фрагмент трибун

Наиболее значительный общественный комплекс начала рассматриваемого периода — Центральный стадион имени В.И. Ленина в Лужниках (архитекторы А. Власов, И. Рожин, А. Хряков, Н. Уллас, инженеры В. Насонов, Н. Резников, В. Поликарпов, 1956 г.). Расположенный в одном из красивейших мест столицы — в излучине Москвы-реки, у подножья Ленинских гор, он играет большую роль в структуре города, являясь важным композиционным узлом оси, соединяющей центр города с Юго-Западным районом. Ансамбль стадиона включает главную спортивную арену на 103 тыс. зрителей, детский стадион, теннисные корты, баскетбольные и волейбольные площадки, тренировочные футбольные поля и площадки для различных спортивных занятий (рис. 132, 133).

В подтрибунном пространстве стадиона разместилось свыше полутора тысяч различных помещений, среди которых — двухзальный кинотеатр, рестораны, спортивные залы, гостиница, музей спорта.

Законченный строительством в 1956 г. стадион в Лужниках был как бы переходной ступенью, своего рода промежуточным звеном между предыдущим и новым этапом развития архитектуры общественных сооружений. И хотя в нем еще явственно проступают некоторые академические традиции прошлых лет: нарочитая симметрия объемно-пространственных построений, тяжеловесность несколько архаизированных форм, не соответствующая тектонике современных железобетонных конструкций, — все же многое в его архитектуре говорит о начале большой творческой перестройки.

Значительным этапом архитектурных исканий был конкурс на проект Дворца Советов в Юго-Западном районе столицы (1957—1959 гг.). Здесь наряду с крупными зодчими старшего и среднего поколений — П. Абросимовым, К. Алабяном, Н. Барановым, М. Бархиным, Я. Белопольским, Д. Бурдиным, А. Власовым, И. Жолтовским, Л. Павловым, Б. Рубаненко, И. Фоминым и многими другими — принимали участие и молодые архитекторы — В. Егерев, С. Ожегов, И. Покровский, Б. Тхор и др. В этом творческом соревновании процесс становления нового направления выступает особенно наглядно. Если первый тур конкурса отличался пестротой творческих направлений, среди которых большое место занимали еще непреодоленные тенденции архаики и стилизаторства, то во втором туре, при всем разнообразии представленных проектов, отчетливо проступают единые творческие позиции, с которых архитекторы стремились новаторски решить круг функциональных, технических и художественных проблем, выражая демократическую сущность Дворца Советов как здания нового типа, порожденного нашим общественным строем.

Большинство представленных проектов отличались ясностью построения объемов, простотой архитектурных форм, создающих впечатление торжественности без гипертрофии размеров и декоративной перегрузки. В этих проектных предложениях уже отчетливо видны изменения, наметившиеся в те годы в подходе архитекторов к построению внутреннего пространства сооружений. Для многих композиционных решений характерны свободное пространственное раскрытие внутреннего объема и органическая связь его с внешним окружением. Там, где это не противоречило функции, помещения не изолировались друг от друга, а как бы естественно переходили одно в другое. Этот прием создания в интерьерах единой пространственной системы получил в современной архитектурной практике широкое распространение, используясь в композиции самых различных по назначению общественных зданий.

134. Брюссель. Павильон СССР. 1958 г. Архитекторы Ю. Абрамов, А. Борецкий, В. Дубов, А. Полянский, инж. Ю. Рацкевич. Общий вид. План

Большую роль в формировании современных приемов проектирования крупных общественных сооружений сыграли и другие архитектурные конкурсы второй половины 50-х гг., среди которых наибольшее значение имели конкурсы на проект советского павильона на Международной выставке в Брюсселе (1956 г.) и проекты зданий кинотеатров большой вместимости (1958—1959 гг.).

В отобранном в результате конкурса и осуществленном проекте павильона СССР на Международной выставке в Брюсселе (архитекторы Ю. Абрамов, А. Борецкий, В. Дубов, А. Полянский, инж. Ю. Рацкевич, 1958 г.) с большой выразительностью выступают новые черты архитектурного творчества. Советский павильон выделялся среди выставочных сооружений других стран единством и четкостью общего композиционного построения, своеобразным сочетанием монументальности с легкостью и простотой архитектурных форм. Быть может, впервые в нашей послевоенной строительной практике было осуществлено общественное сооружение, в котором яркая образная выразительность создавалась за счет органического слияния его композиции с конструктивным решением, причем вместо конструкций, традиционно работающих на сжатие, здесь были применены вантовые перекрытия и растянутые несущие элементы наружных стен (рис. 134).

Интерьер павильона раскрывался перед зрителями единым многоплановым пространством. Установленные вдоль центрального нефа восемь пар стальных колонн несли подвешенное на вантах перекрытие. Возвышаясь над кровлей, колонны создавали своеобразную прозрачную корону из ажурных стальных конструкций. Среди фасадов павильона, решенных единым мотивом рифленой стеклянной поверхности, лишь главный был акцентирован портиком центрального входа, увенчанным Гербом Советского Союза.

135. Москва. Кинотеатр «Россия». 1961 г. Архитекторы Ю. Шевердяев, Д. Солопов, Э. Гаджинская, инженеры Ю. Дыховичный, Е. Станиславский. Общий вид, план, разрез

Конкурсные проекты зданий кинотеатров большой вместимости и универсальной проекции представляли собой первый опыт разработки в нашей стране подобного типа сооружений. Наибольший интерес архитектурной общественности вызвал проект здания на 4 тыс. мест архит. Л. Павлова (совместно с архит. Л. Гончар, инж. Ю. Рацкевичем). Для плана автор избрал трапециевидное очертание. В поперечном разрезе объем зала также приближался к форме трапеции, образующейся благодаря раскрытию в сторону экрана вантовой конструкции перекрытия, пластичный и плавный изгиб которой соответствует оптимальному построению пространства зрительного зала. Балкон кинозала запроектирован в виде железобетонной консольной системы, причем его наклонная плита служит потолком фойе. Энергично выведенная за пределы основного объема сооружения, на его главный фасад, она является одновременно козырьком над входом, образуя в сочетании с парадной лестницей и открытой площадкой своеобразный театральный портал, подчеркивающий зрелищное назначение здания.

Логичность предложенной Павловым структуры кинотеатра, заложенные в ней широкие возможности решения технологических задач в сочетании с правдивой художественной характеристикой — все эти качества определили большое влияние замысла на проектирование кинотеатров. Об этом влиянии свидетельствует, например, объемно-пространственное построение кинотеатра «Россия» на пл. Пушкина в Москве, в то время наиболее крупного кинотеатра страны (архитекторы Ю. Шевердяев, Д. Солопов, Э. Гаджинская, инженеры Ю. Дыховичный, Е. Станиславский, 1961 г.) (рис. 135).

136. Москва. Кремлевский Дворец съездов 1961 г. Архитекторы М. Посохин, А. Мндоянц, Е. Стамо, П. Штеллер, Н. Щепетильников, инженеры Г. Львов, А. Кондратьев, С. Школьников, Т. Мелик-Аракелян. Главное фойе. План цокольного этажа

137. Москва. Кремлевский Дворец съездов. Восточный фасад. Зрительный зал

Значительную роль в определении стилевой направленности советской архитектуры сыграл Кремлевский Дворец съездов — образец здания нового типа, вызванного к жизни нашим социальным строем. Как бы синтезируя основные композиционные приемы, выдвинутые в конце 50-х гг., он не только отвечает многообразным функциональным требованиям, но и отмечает новую веху на пути формирования социалистического архитектурного стиля (рис. 136, 137).

Дворец съездов (архитекторы М. Посохин, А. Мндоянц, Е. Стамо, П. Штеллер, Н. Щепетильников, инженеры Г. Львов, А. Кондратьев, С. Школьников, Т. Мелик-Аракелян, 1961 г.) имеет широкое, многоцелевое назначение. Предназначенный для съездов, совещаний, международных конгрессов и форумов, он также служит местом проведения народных празднеств, банкетов и т. п. Вместе с тем Дворец является театральным зданием универсального профиля, в котором имеются необходимые условия для оперных и балетных постановок, массовых и сольных концертов, а также демонстрации всех видов кинофильмов.

Удачно определив масштаб и композицию здания, архитекторы успешно разрешили трудные, во многом новаторские задачи, связанные с универсальным назначением и большой вместимостью Дворца. Для того чтобы это крупное сооружение не нарушало своеобразия кремлевского силуэта и зрительно не подавляло памятники старины, они сознательно ограничили высоту Дворца, заглубив его на 15—16 м и разместив основную массу обслуживающих помещений ниже уровня земли; высота наземного объема была согласована с высотой Арсенала. Во Дворце насчитывается свыше 800 помещений: зал заседаний (зрительный зал) на 6 тыс. человек, банкетный зал на 2,5 тыс. мест, фойе, кулуары, гардеробы и многое другое.

Ограниченные размеры участка в известной степени предопределили компактность композиционного приема. Все многообразие помещений Дворца сгруппировано в прямоугольный план, в котором энергично выделено центральное ядро — зал заседаний.

Создавая новое здание в окружении разновременных построек, архитекторы не встали на путь подражания историческим стилям.

Фасады здания образованы рядом пилонов, облицованных белым мрамором, в промежутках между ними — стекло. Спокойный ритм и крупный масштаб пилонов придают Дворцу цельность и монументальность. Сливаясь в перспективе в сплошной белокаменный массив, пилоны с некоторых точек воспринимаются как мощная стена, ассоциирующаяся с белокаменными стенами памятников древнерусского зодчества. Ритм пилонов объединяет Дворец с ритмом других сооружений Кремля, а геометрический орнамент горизонтального пояса над пилонами образует подчеркнуто мелкие членения, придающие сооружению масштабность и связывающие его с членениями соседних древних построек.

Это единство ритма и модуля Дворца съездов со старыми памятниками архитектуры во многом способствует включению нового здания в сложившуюся архитектурную среду.

При простоте наружных очертаний Дворца его интерьеры получили многоплановое, развитое по вертикали, открытое построение, разрешившее функциональные задачи и послужившее активным средством художественной выразительности. Всюду, где это было возможно, пространство одного помещения сливается с другим. Благодаря сплошному остеклению наружных стен интерьеры широко раскрываются к кремлевской панораме. В этой постоянно ощутимой связи помещений с внешним архитектурным окружением — одна из основных идей проекта.

Нельзя не пожалеть о том, что цельность общего композиционного замысла Дворца в известной степени нарушается из-за венчания здания объемом банкетного зала, мало связанным с масштабным и тектоническим строем сооружения.

К началу 60-х гг. уже отчетливо определились основные приемы проектирования крупных общественных зданий. Отличительной чертой многих сооружений становится более органичная, чем это было на предыдущем этапе, связь общего архитектурного замысла с градостроительной ситуацией, функциональным назначением и конструктивной системой. Если раньше при размещении Дворцов культуры, театров и т. п. определяющим требованием была репрезентативность композиции и здания, как правило, ставились по центральной оси участка, что часто противоречило градостроительным условиям и функциональным требованиям, то сейчас авторы, не связанные следованием классическим канонам, могут проявлять большую творческую инициативу и добиваться более полного учета конкретных особенностей территорий и специфики архитектурных тем. Часто асимметричная расстановка зданий и объемно-планировочные «построения открывают широкие возможности рациональных и вместе с тем художественно-выразительных решений.

При проектировании общественных зданий большое распространение получило расчленение их на отдельные объемы, в которых концентрируются основные группы помещений в соответствии с характерной для их функции мелкой «ячеистой» или «зальной» внутренней структурой. В связи с этим многие новые общественные сооружения, не имея общего перекрытия, представляют собой комплексы из отдельных, четко читаемых объемных элементов. Возникающее таким образом сочетание различных по высоте и конфигурации объемов, остекленных и глухих поверхностей и другие особенности, связанные с внутренней структурой помещений, создают новые возможности архитектурной выразительности, разнообразя силуэт застройки, рождая динамические контрасты и обогащая пластику фасадов.

Приемы расчленения зданий на отдельные объемы обычно связаны с их функциональным назначением и градостроительной ситуацией. В самой общей форме их можно свести к двум основным. В первом случае общественные здания трактуются как комплексы из отдельно стоящих корпусов, объединенных общим композиционным замыслом. Во втором, при дифференциации элементов зданий по их функциональным признакам, между ними сохраняются непосредственная связь и общее композиционное единство.

138. Москва. Главный вычислительный центр Госплана СССР. 1970 г. Архитекторы Л. Павлов, Л. Гончар и др.

Первый из перечисленных приемов получил наибольшее развитие в комплексах массового отдыха и оздоровительных учреждений с их делением на жилые и обслуживающие корпуса. По такой схеме, например, запроектированы пансионаты курорта Пицунда и Клязьминского водохранилища, пионерский лагерь «Прибрежный» в Артеке. Среди многочисленных примеров использования второго приема — здания Главного вычислительного центра Госплана СССР (архитекторы Л. Павлов, Л. Гончар и др., 1970 г.) (рис. 138) и Хореографического училища Большого театра в Москве (архит. В. Лебедев и др., 1967 г.). Выделение в отдельные объемы основных групп помещений этих сооружений непосредственно связано с их функциональными особенностями и специфическими градостроительными условиями. Так, в Главном Вычислительном центре все производственные помещения сосредоточены в 12-этажном корпусе, имеющем форму куба; вспомогательные — вестибюль, конференц-зал, библиотека и др. — в одноэтажном здании. Комплекс Хореографического училища состоит из двух основных частей: собственно училища и связанного с ним переходом объема учебного театра. Индивидуальная трактовка каждого из отдельных объемных элементов отчетливо выражает особенности их внутренней структуры. Вместе с тем при всем отличии объемно-планировочного построения и характеристики фасадов основные слагаемые этих сооружений составляют единое целое.

В развитии приемов проектирования крупных общественных зданий все более значительную роль приобретают новые конструкции и материалы. Они во многих случаях определяют не только функциональные и технико-экономические качества сооружений, но и влияют на их художественные достоинства. Для архитектурного творчества последнего периода характерно стремление эстетически осмыслить достижения строительной техники. Это имеет огромное значение для формирования стилистических особенностей архитектуры. Легкие эффективные конструкции, закаленное цветное стекло, алюминий, пластические материалы все более широко проникают в строительную практику.

Со второй половины 50-х гг. в строительстве уникальных общественных зданий развивалась стандартизация конструкций и деталей: все более широко применялась сборность, активнее использовались типовые элементы заводского изготовления. Сборные железобетонные изделия находили применение в большинстве общественных сооружений, наиболее эффективно используясь при возведении санаторно-курортных учреждений, пионерских лагерей и комплексов массового загородного отдыха.

Однако процесс проникновения в строительство уникальных общественных зданий типизации и стандартизации конструкций связан с большими трудностями и во многом противоречив. На рассматриваемом этапе еще не было найдено правильного пути. Сборность была возведена в некую догму и нередко применялась без достаточных обоснований. При этом отвлеченной идее обязательной типизации конструкций приносились в жертву интересы экономики и логика конструктивных решений. Насильственное приспособление к стандартным конструкциям и параметрам часто не позволяло учесть всего многообразия градостроительных условий и функциональных требований, вело к «стандартизации» композиций, а следовательно, к обезличиванию архитектурных образов уникальных зданий. Последнее особенно существенно, так как утрата подобными сооружениями художественной индивидуальности обедняет архитектурный облик городов.

Значительно затрудняла работу проектировщиков ограниченность ассортимента строительных изделий, так как длительное время отсутствовали специально разработанные для крупных общественных зданий элементы несущего каркаса и типовые консольные конструкции; ограниченным был набор конструкций перекрытий. Поэтому архитекторы решали самые разнообразные задачи, имея в своем распоряжении лишь типовые изделия, предназначенные для массового и промышленного строительства. В силу этих обстоятельств к концу 60-х гг. начался пересмотр приемов возведения уникальных сооружений. Наряду с разработкой унифицированных железобетонных элементов, предназначенных специально для крупных общественных зданий, утвердился более дифференцированный подход к применению стандартных конструкций и деталей, степень сборности каждого сооружения стала определяться более осмотрительно. Развернулись поиски рациональных сочетаний сборного и монолитного железобетона, металлических и деревянных конструкций, конструкций из новых полимерных материалов и т. п.

Одним из кардинальных вопросов конструктивных решений крупных общественных сооружений является выбор системы перекрытий зальных помещений. В этом отношении проектная и строительная практика конца 60-х гг. богата новаторскими предложениями, возникшими в результате содружества архитекторов и конструкторов. Последнее обстоятельство следует особо подчеркнуть, так как тесная связь с инженерами является одной из характерных черт архитектурного творчества в рассматриваемый период.

Традиционные конструктивные формы все чаще вытесняются пространственными конструкциями, наиболее полноценно использующими свойства железобетона. Мы имеем в виду цилиндрические своды-оболочки, волнистые своды, поверхности в виде гиперболических параболоидов и многие другие формы пространственных железобетонных конструкций. Среди первых опытов в этом направлении — некоторые постройки Ленинграда, например Московский (архит. О. Голынкин, инж. А. Морозов, 1959 г.), и Невский (архитекторы С. Евдокимов, В. Косвен, А. Эрдели, 1960 г.) колхозные рынки, для перекрытия которых использованы волнообразные армоцементные своды-оболочки двоякой кривизны.

139. Таллин. Певческая эстрада. 1960 г. Архит. А. Котли и др., инж. Э. Паальман и др. Разрез. Общий вид

Среди примеров применения вантовых конструкций открытые певческие эстрады в Таллине и Вильнюсе, предназначенные для проведения традиционных общереспубликанских праздников весны.

Обе певческие эстрады построены по одному и тому же проекту. Они представляют собой своеобразные архитектурные комплексы, включающие наряду с эстрадой для хора из 20 тыс. певцов, перекрытой гигантским вантовым козырьком-резонатором, места на открытом воздухе для 50 тыс. зрителей, административные помещения и выставочные залы, две отдельно стоящие башни, в которых расположены кабины для репортеров радио и телевидения, осветительные устройства и т. п. (архитекторы А. Котли, X. Сепманн, У. Тэльпус, инж. Э. Паальман, инж.-акустик X. Орувээ, 1960 г.) (рис. 139).

Новаторские искания проявились также и в решении вопросов синтеза архитектуры и монументально-декоративного искусства. Вполне закономерно, что в период, когда композиционные построения освобождаются от декоративной перегрузки и архитектурный язык становится строгим и лаконичным, роль монументального искусства в формировании идейного образа сооружений не только не снижается, но, напротив, возрастает. Появляются новые художественные приемы, созвучные общей творческой направленности. Монументальная живопись и скульптура из средств чисто декоративного убранства превращается в неотъемлемую часть общего композиционного замысла, органично связанную с тектоническим строем сооружений. В соответствии с социальными запросами общества возникают новое тематическое содержание произведений декоративного искусства и новые приемы его выражения. Переосмысливаются творческие принципы монументального искусства исторического прошлого, расширяется палитра материалов, меняется техника исполнения.

Новые приемы архитектурной композиции определили и приемы привлечения смежных искусств, подчеркивающие градостроительную роль крупных общественных зданий. Некоторое развитие, например, получила настенная живопись на фасадах. При этом в композиции панно часто применялись разные масштабы изображений, рассчитанные на восприятие их с дальних и близких расстояний. Одним из первых опытов в этом смысле был Дворец пионеров на Ленинских горах в Москве. Характерным стало стремление расширить сферу художественного воздействия произведений монументальной живописи, находящихся в интерьерах, раскрыть их к окружающему пространству, сделать обозреваемыми извне и таким образом усилить их роль в формировании образа сооружения в делом.

С каждым годом повышался уровень инженерного оснащения общественных зданий и сооружений. В практику повсеместно входили кондиционирование воздуха, люминесцентное освещение, различные акустические устройства. Развивались и приемы композиции интерьеров общественных зданий. В отделке все большее место занимали разнообразные пластики, органическое стекло, древесностружечные плиты, различные акустические материалы. По-новому использовались декоративные свойства традиционных строительных материалов — бетона, кирпича, штукатурки. Одной из типических особенностей интерьеров становится активное использование цвета. При этом в большинстве случаев единый колористический замысел охватывает всю систему помещений. Внутреннее пространство общественных зданий стало широко раскрываться к внешнему окружению, в интерьеры все чаще вводятся элементы живой природы — цветы, вечнозеленые растения, бассейны. Так, например, разнообразные растения включены в композицию интерьеров фойе и кулуаров Кремлевского Дворца съездов, Театра юного зрителя в Ленинграде, Театра имени Г. Сундукяна в Ереване.

В рассматриваемые годы особенно ярко проявилась характерная для советского зодчества тенденция постоянного совершенствования старых, традиционных и формирования новых типов общественных сооружений. Все более настойчиво входили в жизнь ранее малораспространенные или совсем новые для нас виды крупных общественных сооружений — общественно-торговые центры жилых районов, зрелищные здания универсального назначения и большой вместимости, теле- и радиоцентры, комплексы для организации массового загородного отдыха, международные туристские лагеря и др. Характерные для 60-х гг. изменения в приемах решения архитектурных задач коснулись всего разнообразия видов подобных сооружений, приобретая из года в год все более углубленный характер, проникая в самое существо типов зданий и во многих случаях приводя к радикальной перестройке их объемно-планировочной структуры.

Так, например, значительные изменения произошли в области театрального зодчества. Большое внимание уделялось совершенствованию комплекса сценических помещений. Разнообразней стала компоновка зрительных залов, вестибюлей, фойе и других помещений. Одновременно велись поиски новых художественных образов театральных зданий, выражающих специфику этих сооружений и отвечающих современной направленности архитектурного творчества. В связи с характерным для этого времени активным возобновлением новаторских поисков в режиссуре и постановочной технике стало необходимым учитывать новые требования современного сценического искусства. Поэтому большой интерес представляют экспериментальные проекты последних лет, отвечающие стремлению режиссеров вывести действие за пределы портала и сцены, приблизить актера к зрителям. Помимо традиционных театральных зданий с обычной сценой-коробкой в 60-е гг. создаются театры с более свободным объемно-планировочным построением со сценой, выдвинутой в зрительный зал, с трансформирующимися порталом и авансценой и другими нововведениями, расширяющими постановочные возможности.

140. Тула. Драматический театр. 1965—1970 гг. Архитекторы С. Галаджиева, В. Красильников, А. Попов, В. Шульрихтер, инж. Л. Паршин и др. Общий вид. План. Интерьер

Такой подход к проектированию театральных зданий отчетливо виден, например, в экспериментальном проекте Драматического театра в Туле, где идея «гибкого театрального пространства» воплощена наиболее полноценно (архитекторы С. Галаджева, В. Красильников, А. Попов, В. Шульрихтер, инж. Л. Паршин и др., 1965—1970 гг.). За счет трансформации авансцены, оркестра, партера и карманов здесь удалось не только увеличить вместимость зала с 800 до 1400 мест, но и создать наряду с глубинной сценой открытую сценическую площадку, окруженную с трех сторон зрителями. Эта площадка одинаково пригодна для драматических спектаклей и концертных выступлений, проведения фестивалей и т. п. Возможность такой трансформации достигнута без увеличения заданной кубатуры здания (рис. 140).

Новаторский характер функциональной схемы театра в Туле нашел отражение и в его общем объемно-планировочном построении. Запроектированный в четких, подчеркнуто простых архитектурных формах, театр представляет собой квадратное в плане (60X60 м) в основном двухэтажное сооружение с асимметричным расположением зрительного зала и свободным размещением в верхнем этаже основных помещений зрительного комплекса. Главный вход располагается не по центральной оси зрительного зала, как это принято в театрах традиционного типа, а на боковой стороне здания, обращенной к скверу с открытыми площадками и лестницами. Асимметрично по отношению к главному входу в двухэтажный объем театра врезан восьмигранник высокой сценической коробки. Воспринимаемый в сильных ракурсах, он контрастирует с низким основным зданием, имеющим ярко выраженные горизонтальные членения, и вносит острое динамическое начало в объемно-пространственное построение здания.

К сожалению, надо отметить, что градоформирующая роль театра в Туле весьма ослаблена из-за неудачного размещения здания на довольно случайной свободной площадке.

Среди построенных в 60-х гг. театральных зданий интересен своей продуманной и целостной организацией системы внутренних пространств и своеобразным построением зрительного зала с амфитеатром, охватывающим сцену, Театр юного зрителя (ТЮЗ) в Ленинграде (архит. А. Жук, 1962 г.). К сожалению, композиционное решение его главного фасада своей жесткой геометричностью и немасштабностью отрывается от лиричного характера интерьеров. Нельзя не сказать также о том, что в приеме постановки театра нарушена одна из важных ленинградских градостроительных традиций — расположенное по оси ул. Дзержинского здание перегораживает центральный луч знаменитого трехлучья Ленинграда.

141. Ереван. Драматический театр имени Г. Сундукяна. 1966 г. Архит. Р. Алавердян, инж. Р. Бадалян. Общий вид. План
142. Владимир. Драматический театр. Архитекторы Г. Горлышков, В. Давиденко, Н. Шебалина, И. Былинкин. 1973 г. Общий вид. План

В качестве интересных образцов театрального строительства следует упомянуть новые здания драматических театров во Владимире и Ереване.

Одним из интересных образцов театрального строительства служит здание Драматического театра имени Г. Сундукяна в Ереване (архит. Р. Алавердян, инж. Р. Бадалян, 1966 г.) (рис. 141). Театр построен на месте зрелищного сооружения 30-х гг. с использованием некоторых частей старого здания. В то время как композиция его зрительного зала и сценической части еще целиком исходит из традиционной схемы, для объемно-пространственного построения здания автор не только нашел новое решение, созвучное общей направленности архитектуры 60-х гг., но и сумел связать его с национальными художественными традициями. Сочетание местного камня со стеклом, бетоном и металлом, контраст глухих туфовых стен с огромными витражами, широко раскрывающими интерьеры к внешнему пространству, удачно введенные в композицию мотивы армянского национального зодчества, монументальная скульптура и живопись — все это придает облику театра остроту и современность и в то же время наделяет его ярко выраженными чертами архитектуры столицы Армении с ее неповторимым колоритом.

Областной драматический театр имени А.В. Луначарского во Владимире (архитекторы Г. Горлышков, В. Давиденко, Н. Шебалина, И. Былинкин, скульпторы Ю. Александров, З. Ветрова, 1973 г.) расположен вблизи замечательных соборов Владимирской горки. Авторы нашли художественные средства для того, чтобы тактично вписать новое сооружение в его уникальное градостроительное соседство. При этом они не искали стилистического подобия, а оперировали архитектурными формами своего времени (рис. 142).

Несмотря на современный характер объемно-пространственной композиции и простоту строгих архитектурных элементов театрального здания, оно не спорит с древними памятниками, а как бы нейтрально входит в их окружение, не претендуя на самодовлеющее значение. Вместе с тем оно не выглядит здесь чужеродным. Это достигается весьма скромными средствами. Традиционный для владимирской архитектуры белый известняк, использованный в отделке фасадов и интерьеров театра, способствует единству восприятия нового сооружения и древнего ансамбля, а мерцающая поверхность черненной медной черепицы, которой облицована венчающая часть портика театра, как бы перекликается с блестящими главами соборов. Но что самое главное, здесь использованы характерные для древнерусского зодчества приемы каменной резьбы.

Зрительный зал театра, рассчитанный на 800 мест, имеет хорошо оснащенную современным механическим оборудованием колосниковую сцену с боковыми карманами, арьерсценой и вращающимся барабанным кругом. Оркестровая яма может быть трансформирована в развитый просцениум.

Много нового появилось в архитектуре и других видов сооружений культурно-просветительного назначения. В этот период разрабатывались научные основы проектирования кинотеатров и клубов, проводились конкурсы на типовые проекты этих зданий. На основе премированных проектов архитекторов Ю. Арндта, А. Полянского, В. Красильникова, А. Степанова, А. Хрякова, З. Брод и др. были созданы экономичные типовые проекты, получившие широкое применение в строительстве. Наряду с новой серией типовых проектов кинотеатров и клубов были разработаны проекты сооружений новых типов: культурных центров жилых районов, кооперированных зданий кинотеатров с кафе и клубными помещениями и т. п.

В развитии типа сооружений культурно-просветительного назначения яркое отражение получила общая для современных общественных зданий тенденция их комплексного использования, т. е. объединения в одном сооружении различных функций. Вторая половина 50-х и 60-е гг. отмечена возникновением по существу совершенно новых для нас типов подобных зданий. Таковы, например, Дворцы искусств и киноконцертные залы, возведенные в последнее десятилетие во многих городах страны. Среди них такие крупные сооружения, как концертный зал «Октябрьский» в Ленинграде (архитекторы В. Каменский, А. Жук, Ж. Вержбицкий, Г. Вланин, инж. И. Максимов, 1967 г.), Дворец культуры «Украина» в Киеве (архитекторы Е. Маринченко, П. Жилицкий, И. Вайнер, инж. П. Булаевский и др., 1970 г.), Дворец имени В.И. Ленина в Алма-Ате (архитекторы Н. Рипинский, Л. Ухоботов, Ю. Ратушный, В. Ким, В. Алле, А. Соколов, инж. В. Кукушкин и др., 1970 г.), Дворец искусств в Ташкенте (архитекторы В. Березин, С. Сутягин, Д. Шуваев, Ю. Халдеев, инженеры Д. Антман, А. Браславский, 1964 г.), киноконцертный зал в Тбилиси (архит. И. Чхенкели). Эти зрелищные сооружения имеют широкое многоцелевое назначение. В них предусмотрено все необходимое для проведения торжественных и деловых собраний, концертных выступлений, демонстрации различных видов кинофильмов. При схожести функционального назначения каждое из них отличается своей индивидуальной архитектурно-художественной характеристикой.

143. Ленинград. Концертный зал «Октябрьский». 1967 г. Архитекторы В. Каменский, А. Жук и др., инж. И. Максимов. Общий вид. Зрительный зал

Наиболее крупным зрелищным сооружением подобного рода является концертный зал «Октябрьский» в Ленинграде, рассчитанный на 4 тыс. мест. В нем можно проводить съезды, конгрессы, конференции, митинги. Вместе с тем зал обладает необходимыми условиями для самых разнообразных зрелищных мероприятий — концертов, театрализованных представлений с участием крупных хореографических и хоровых ансамблей, кинофестивалей и т. п. Наряду со специальными акустическими устройствами зал оснащен широким арсеналом средств современной звукотехники. Механизация обеспечивает быструю трансформацию сцены — изменение ее конфигурации и уровня, подъем и спуск фур мест президиума, транспортировку декораций и т. п. (рис. 143).

Хорошо проработанное планировочное решение здания формирует единую систему взаимосвязанных внутренних пространств, постепенно раскрывающихся перед посетителями на их пути к основному композиционному ядру сооружения — зрительному залу. Для 4 тыс. зрителей здесь созданы благоприятные условия видимости эстрады и киноэкрана.

Доминирующая роль зрительного зала энергично выявлена во внешнем пластическом решении здания, ясно выражающем его внутреннюю структуру. Объем зала, значительно возвышаясь над объемами вестибюля, фойе, кулуаров и других помещений, опоясывающих его по всему периметру, главенствует в общей объемно-пространственной композиции и образует энергичное завершение сооружения.

Как в интерьерах, так и во внешней архитектурной характеристике «Октябрьского» авторы проявили большую сдержанность в оперировании средствами художественной выразительности. Ясность композиции, гармоническое сочетание объемов и четкость их очертаний, простота архитектурных форм создают целостный художественный образ крупного общественного здания. Этому впечатлению в значительной мере способствуют благородство цветовой гаммы и широкое применение наряду с новыми отделочными материалами традиционных «вечных» материалов — мрамора, известняка, гранита, натурального дерева и металла.

К сожалению, общественной значимости «Октябрьского» не соответствуют градостроительные условия его местоположения. Расположенное на одном из перегибов Лиговского проспекта на небольшом участке, это самое крупное зрелищное сооружение Ленинграда зажато окружающей застройкой и заполняет собой почти всю площадь, оставляя свободным лишь весьма ограниченное пространство, где нет возможности создать даже небольшую стоянку автомашин. Ограниченные размеры и неблагоприятная конфигурация территории не позволили архитекторам создать интересную, развитую систему подходов к залу. Эти обстоятельства мешают также полноценному зрительному восприятию композиции и вообще предельно ограничивают сферу художественного воздействия здания. Таким образом, заложенные в самой архитектурной теме огромные градостроительные возможности остались нереализованными, сооружение, которое могло бы стать сильным градоформирующим элементом, фактически не выполняет этих функций, не учитывает прекрасных градостроительных традиций Ленинграда.

144. Алма-Ата. Дворец имени В.И. Ленина. 1970 г. Архитекторы Н. Рипинский, Л. Ухоботов, Ю. Ратушный, В. Ким и др., инженеры Б. Делов, В. Кукушкин и др. План. Зрительный зал

145. Алма-Ата. Дворец имени В.И. Ленина. 1970 г. Архитекторы Н. Рипинский, Л. Ухоботов, Ю. Ратушный, В. Ким и др., инженеры Б. Делов, В. Кукушкин и др. Общий вид. Фойе

Большим достижением многонациональной советской архитектуры является Дворец имени В. И. Ленина, построенный в столице Казахстана к 100-летию со дня рождения Владимира Ильича (архитекторы Н. Рипинский, Л. Ухоботов, Ю. Ратушный, В. Ким, В. Алле, инженеры Б. Делов, В. Кукушкин, В. Сущенцев). Предназначенный для съездов Коммунистической партии и сессий Верховного Совета Казахской ССР, он имеет универсальный зрительный зал на 3 тыс. мест, оснащенный развитой системой современного инженерного оборудования, рассчитанного не только на проведение деловых совещаний, но и многолюдных празднеств, театрально-концертных представлений, демонстрацию кинофильмов и т. п. (рис. 144, 145).

Здание расположено в одной из наиболее живописных частей Алма-Аты, у границы города и парковой зоны, на фоне зеленых холмов и снеговых гор Заилийского Алатау. Оно замыкает перспективу крупной городской магистрали — проспекта Абая и своим главным фасадом обращено к площади Абая, хорошо озелененной, с фонтанами и памятником поэту. Своеобразию этого чисто алмаатинского пейзажа отвечает и самобытность архитектурно-художественной характеристики Дворца, в которой авторам удалось, не прибегая к буквальному воспроизведению каких-либо элементов национального зодчества, органично сочетать современные творческие приемы с художественными традициями казахского народа.

Прямоугольный в плане компактный объем здания возвышается на подиуме, к которому ведет широкая гранитная лестница. По центральной продольной оси симметричного плана Дворца размещается композиционное ядро всего сооружения — зрительный зал трапециевидной формы с местами, расположенными амфитеатром. Перед залом в головной части здания — главное фойе; с противоположной стороны — развитая сценическая часть и подсобные помещения. В связи с особым назначением Дворца в нем имеется также зона специальных помещений с банкетным залом, комнатами отдыха, фойе, куда ведут дополнительные входы.

Основным, что определяет национальный характер архитектурно-художественного образа Дворца, является оригинальная форма его кровли. Объем здания увенчан далеко вынесенным козырьком с высоко поднятыми краями.

Своеобразный изгиб этого козырька вызывает отдаленные ассоциации с шатрами кибиток, бывших в прошлом наиболее распространенным типом казахского народного жилища. Этот «шатер» проходит и внутрь здания, где его изогнутая поверхность, покрытая золотистыми чешуйками анодированного алюминия, служит потолком главного фойе и парадных лестниц.

Обращение к традициям национального зодчества в композиции Дворца сочетается с творческим использованием возможностей современной строительной техники. Древняя архитектурная тема восточного шатра выступает здесь в органичном единстве с современной конструктивной структурой здания, которая в соответствии с особыми сейсмическими условиями Алма-Аты членится на основную несущую систему и заполнение. Восемь монолитных железобетонных пилонов коробчатого сечения легко несут гигантский «шатер» площадью 10 тыс. м². Выходя консолями за наружные грани опор, это покрытие образует мощные теневые навесы по всему периметру здания. Внутри пилонов скрыты вертикальные инженерные коммуникации и служебные лестницы. Пространство между пилонами заполняют стены, выложенные из мрамора и ракушечника.

Эта четко дифференцированная конструктивная система дала возможность свободного пластического построения фасадов. Каждый фасад Дворца имеет свою архитектурную характеристику, связанную с особенностями интерьеров, градостроительными условиями, ориентацией. Большую роль в композиции играют вертикали солнцезащитных ребер, создающие четкий, напряженный ритм. В этом приеме разнообразного решения фасадов при строгой симметрии плана здания также прослеживается определенная преемственная связь с традициями зодчества Средней Азии.

Торжественную приподнятость архитектурному облику Дворца придает широкое использование в его отделке различных пород естественного камня — мрамора, гранита, ракушечника, а также единство цветовой гаммы интерьеров, сочетающей светлые тона белого мрамора, искусственной кожи и ясеня с блеском золотистого металла.

146. Ташкент. Дворец искусств. Архитекторы Ю. Халдеев, В. Березин и др., инж. А. Браславский. 1964—1965 гг. Общий вид. План. Разрез

Наглядной иллюстрацией многообразия архитектурно-художественных решений подобных сооружений может служить Дворец искусств в Ташкенте. В отличие от предыдущих примеров, он имеет развитое объемно-пространственное построение, в котором четко дифференцированы различные по технологии зоны. Основной элемент Дворца — киноконцертный зал на 2300 мест — выделен в цилиндрический объем, соединенный переходами с двухэтажным павильоном, где размещены вестибюль, фойе и т. д. Группировка помещений в двух объемах позволила создать удобный график движения посетителей и рационально разрешить конструктивную схему сооружения. Вместе с тем возникшее таким образом контрастное противопоставление глухого цилиндра зрительного зала вытянутому по горизонтали, прозрачному, легкому павильону придает композиции динамизм и создает запоминающийся внешний облик здания (рис. 146).

Зрительный зал Дворца искусств предназначен для конгрессов, совещаний, концертов, киносеансов. Овальная форма его плана и расположение мест для зрителей амфитеатром обеспечили хорошие условия видимости для всех присутствующих. Во время совещаний, митингов и т. п. при помощи подъемно-опускной плоскости части оркестровой ямы на сцене монтируются стол президиума и трибуна оратора. Универсальность и большая вместимость зала вызвали необходимость применения звукоусиливающей и звуковоспроизводящей аппаратуры.

	147. Цирки. Казань. Архит. Г. Пичуев, инженеры О. Берим, В. Рудный. 1967 г. Алма-Ата. Архитекторы В. Кацев, И. Слонов, инж. С. Матвеев. 1972 г. Сочи. Архитекторы Ю. Шварцбрейм, В. Эдемская, инж. Н. Топилин и др. 1971 г.

Универсальным характером использования отличаются и возведенные в 60-х гг. здания крупных цирков на 2—2,5 тыс. мест. Среди них цирки в Волгограде (архитекторы К. Дынкин, В. Соловкин, 1967 г.), Баку (архитекторы Э. Исмаилов, Ф. Леонтьева, 1967 г.), Казани (архит. Г. Пичуев, инж. О. Берим и др., 1967 г.), г. Горьком (архитекторы С. Сатунц, Г. Напреенко, 1964 г.). Все они рассчитаны не только на цирковые представления, но и на проведение собраний, спортивных соревнований, демонстрацию широкоэкранных кинофильмов (рис. 147).

Значительное распространение в последний период получили Дворцы спорта — универсальные зрелищно-спортивные залы, представляющие собой сооружения нового типа, большой вместимости, с весьма разнообразными функциями. После первого по времени Дворца спорта в составе комплекса Центрального стадиона имени В.И. Ленина в Москве, вмещающего 17 тыс. зрителей, построены крупные Дворцы спорта универсального назначения в Ленинграде, Киеве, Минске, Тбилиси, Вильнюсе, Фрунзе, Алма-Ате и во многих других городах страны. Благодаря трансформации арены и надлежащим светотехническим и акустическим условиям в этих сооружениях созданы возможности для исполнения большой программы спортивных и зрелищных мероприятий: проведения соревнований по многим видам спорта, массовых выступлений на льду, театрализованных представлений, концертов, а также митингов и демонстрации обычных и широкоэкранных фильмов.

Интенсивное развитие в стране физической культуры и спорта вызвало к жизни наряду с Дворцами спорта множество других новых типов крытых спортивных сооружений, в которых круглогодично можно проводить учебно-тренировочную работу и спортивно-зрелищные мероприятия. Так, например, широко входят в быт крытые искусственные катки, легкоатлетические манежи, крытые теннисные корты, Дворцы водного спорта.

148. Минск. Дворец спорта. 1966 г. Архитекторы С. Филимонов, В. Малышев, инж. В. Коржевский. Общий вид
149. Минск. Крытый плавательный бассейн. 1969 г. Архит. О. Ладыгина. План. Интерьер

На примерах спортивных сооружений последнего десятилетия отчетливо видна эволюция архитектурного творчества. Так, если в архитектурно-планировочных решениях Дворцов спорта в Москве (в Лужниках) и в Тбилиси (архитекторы Ю. Касрадзе, В. Алекси-Месхишвили, инж. Д. Каджая, 1961 г.) еще чувствуется некоторая скованность эстетическими нормами предыдущего периода, то Дворцы спорта в Минске (рис. 148) (архитекторы С. Филимонов, В.  Малышев, инж. В. Коржевский, 1966 г.) и Алма-Ате (архитекторы В. Кацев, О. Наумова, инж. М. Кошарский и др.), крытый плавательный бассейн в Минске (архит. О. Ладыгина, 1969 г.) (рис. 149), крытые тренировочные катки в Москве, г. Горьком и многие другие спортивные сооружения 60-х гг. запроектированы целиком на основе творческих приемов, характерных для этого десятилетия. Во многих спортивных сооружениях свободные объемно-планировочные построения, простота и сдержанность архитектурных форм сочетаются с новизной конструктивных решений, главным образом оригинальных и интересных систем большепролетных покрытий. Одним из наиболее ранних опытов в этом смысле является зимний плавательный бассейн на Лесном проспекте в Ленинграде, выполненный в сборном железобетонном каркасе и перекрытый сводом из армоцементных складчатых элементов (архитекторы С. Евдокимов, А. Изоитко, инж. Л. Онежский, 1963 г.).

Для крытого катка в Лужниках в Москве впервые применена сборная железобетонная складчатая конструкция перекрытия 34-метрового пролета, причем складчатое покрытие имеет относительно малую высоту, что значительно уменьшило кубатуру здания. После этого первого опыта по аналогичному принципу проектируются конструкции покрытий многих общественных сооружений. Зрительный зал Дворца спорта в Минске размером в плане 66X64 м перекрыт пространственной системой металлических ферм. Органично связанные с общими композиционными построениями, технически прогрессивные и экономичные, эти новые конструктивные системы способствуют возникновению выразительных художественных образов современных зрелищно-спортивных сооружений.

150. Ленинград. Дворец спорта «Юбилейный». 1966—1967 гг. Архитекторы Г. Морозов, И. Сусликов, А. Левханьян и др. 1966—1967 гг. Общий вид, план

Характерные приемы решения проблем, встающих при проектировании крупного зрелищно-спортивного сооружения, можно проиллюстрировать на примере Дворца спорта в Ленинграде, вступившего в строй в канун 50-летия Советского государства и получившего название «Юбилейный» (архитекторы Г. Морозов, И. Сусликов, А. Левханьян, Ф. Яковлев, инженеры А. Морозов, Ю. Елисеев, Н. Пукач, Л. Москалев, М. Басевич, 1966—1967 гг.). Здание отличается хорошей функциональной организацией плана, новизной конструктивного решения, выразительностью объемно-пространственной композиции (рис. 150).

Дворец размещен в зеленой зоне, напротив существующего стадиона имени В.И. Ленина, в непосредственной близости к памятникам архитектуры XVIII в.— зданию бывшего Тучкова буяна и Князь-Владимирскому собору. В объемно-планировочном построении Дворца четко выделен его главный элемент — цилиндрический объем крытой демонстрационной арены, поставленный в центральной части участка по оси здания Тучкова буяна. С ним контрастирует невысокий, вытянутый по горизонтали, прямоугольный в плане корпус тренировочного катка, связанный с основным зданием крытыми переходами, между которыми образуется внутренний дворик. Асимметричная композиция объемов обеспечила удобную связь и в то же время необходимую изоляцию всех элементов сооружения и позволила рационально организовать прилегающую к нему территорию — создать удобные подъезды и стоянки для автомашин, площадки, газоны и т. п.

Доминирующий в композиции цилиндрический объем (диаметр 93 м, высота 21,75 м) вмещает арену, трибуны, обслуживающие помещения. Размер арены 61x30 м, а также возможность ее трансформации отвечают многоцелевому назначению Дворца, предназначенного как для спортивных соревнований, так и для различных видов зрелищ. Вместимость стационарных трибун 5,2 тыс. мест; при трансформации части арены в партер число мест увеличивается до 7—8 тыс. Размещение арены в центре здания в окружении трибун обеспечило оптимальные условия видимости и послужило основой для полноценного использования объема сооружения. Под трибуны вписались обслуживающие помещения и среди них кольцеобразный в плане вестибюль с гардеробом, опоясывающим арену, создающий возможность быстрой загрузки и эвакуации зрителей. Фойе, галерея, кулуары связаны между собой интересно решенными лестницами, составляя единую пространственную композицию. Безопорное висячее покрытие зрительного зала запроектировано в виде двухъярусной системы тросов, образующих форму взаимно пересекающихся параболоидов вращения. Стабильность этой формы обеспечивают стойки, установленные между верхними и нижними тросами. Рационально используя замкнутый контур цилиндрического объема Дворца, вантовая система образует архитектурно-выразительную форму покрытия при экономном расходовании металла и относительно малой конструктивной высоте, не превышающей 1/17 части пролета.

Для внешнего облика «Юбилейного» найдено тактичное, как бы нейтральное художественное решение. Основой его композиции служит ритм опор, опоясывающих цилиндрический объем по периметру; между опорами — сплошное остекление, завершенное поверху глухим поясом. Меньший по высоте корпус тренировочного катка своими простыми очертаниями и более дробными членениями фасадов подчеркивает доминирующую роль арены.

Крупнейшим в стране универсальным зрелищно-спортивным сооружением станет начатый строительством в 1968 г. в Московском районе Ленинграда универсальный спортивный зал на 25 тыс. зрителей, большой ареной для футбола и легкой атлетики, сценической площадкой и киноэкраном, рассчитанными на 17 тыс. зрителей (архитекторы Н. Баранов, И. Чайко и др., инженеры Н. Резников, Ю. Елисеев и др.).

151. Красноярск. Стадион. 1965—1967 гг. Архит. В. Орехов, инженеры Ю. Ярославский, А. Гришин, Ю. Исаев и др. Общий вид. Фрагмент

Среди спортивных сооружений конца 60-х гг. одним из наиболее оригинальных по общему объемно-пространственному замыслу является стадион в Красноярске (архит. В. Орехов, инженеры Ю. Ярославский, А. Гришин, Ю. Исаев, В. Симонов, А. Кудряшов, М. Бреус, 1965—1967 гг.). Он расположен в центральной части города на о-ве Отдыха, где в соответствии с генеральным планом Красноярска будет создан общегородской парк со спортивным комплексом, включающим стадион, Дворец спорта, плавательные бассейны, спортивные площадки. В 1967 г. была завершена первая очередь строительства комплекса — стадион с большой спортивной ареной и трибунами на 30 тыс. зрителей. Являясь архитектурной доминантой паркового ансамбля, стадион выполняет большую градостроительную роль и в общей системе города, пространственно связывая правый и левый берега Енисея и активно влияя на формирование выразительного художественного облика городского центра. Своеобразие расположения стадиона на острове среди речных просторов получило интересное архитектурное выражение в его объемно-пространственном замысле. Чаша стадиона плавно изогнутой седловидной формы прекрасно вписана в окружающий пейзаж и создает романтичный художественный образ, новаторский по своей архитектуре и в то же время ассоциирующийся с древними ладьями могучих сибирских рек (рис. 151).

Объемно-пространственная структура стадиона не только художественно выразительна, но и функционально обоснована и органично связана с конструкциями. Расширение чаши стадиона в поперечном направлении увеличило количество мест на трибунах и секторах с наилучшей видимостью спортивного поля. Принятая форма трибун улучшила также микроклимат арены, защитив ее от господствующих ветров. Приподнятые на столбы пандусы подводят с земли на уровень второго яруса к внешней распределительной галерее. Создавая большие удобства для загрузки и эвакуации стадиона, они служат также активными элементами композиции. Их напряженно изогнутые очертания придают архитектурному замыслу большую остроту.

Рационально использовано подтрибунное пространство стадиона, где разместились различные общественные, технические и обслуживающие помещения.

Основными несущими конструкциями трибун служат сборные железобетонные рамы, жестко заделанные в фундаменты и стянутые в основании. Жесткость сооружения обеспечивают рамы, панели трибун и сборно-монолитные перекрытия. Поверхность железобетонных конструкций в основном оставлена без обработки. При пластичности общей объемно-пространственной композиции стадион в Красноярске отличается простотой и лаконизмом архитектурных форм, неотъемлемо связанных с его функциональной организацией и конструкциями. Игра света и тени на внешней стороне трибун четко выявляет их конструктивную структуру. Ведущими композиционными мотивами здесь служат открытые несущие рамы. Ярко освещенные, они рельефно выделяются на фоне затененного пространства под трибунами. Их четкий, простой ритм дополняется более дробным ритмом лоджий и солнцезащитных ребер, расположенных на фасадах подтрибунных помещений.

Совершенствование форм управления народным хозяйством и непрерывное расширение проектных и научно-исследовательских работ во всех областях науки и техники вызвали необходимость в резком увеличении объемов строительства административных зданий, а также зданий, специально предназначенных для проектных и научно-исследовательских институтов. В 60-е гг. в ряде столиц союзных республик возведены крупные сооружения для высших правительственных и партийных органов: здание ЦК КП Узбекистана в Ташкенте, Дом правительства Молдавской ССР в Кишиневе, здание горисполкома в Минске и др.; новые здания министерств, проектных и научно-исследовательских организаций выросли в Москве, Ленинграде, Киеве, Вильнюсе, Алма-Ате, Ашхабаде, Баку, Ереване и во многих других городах страны.

Административные здания и здания проектных и научно-исследовательских институтов послужили особенно благоприятными темами для высотных композиций, получивших в 60-е годы широкое распространение. Повышение этажности оказало весьма ощутимое влияние на развитие типа этих сооружений. Наиболее распространенным композиционным решением подобных зданий становится контрастное сочетание высотных объемов, в которых сосредоточены все рабочие комнаты, и низких стилобатов, объединяющих общественные зальные помещения. Вместе с тем выросла градообразующая роль административных зданий, в большинстве случаев выходя за пределы отдельных улиц, площадей и даже районов. Часто высотные здания влияют на формирование ансамбля города в целом.

Среди наиболее значительных новых административных сооружений — здание института Гидропроект на Ленинградском проспекте и комплекс зданий Совета Экономической Взаимопомощи (СЭВ) на проспекте Калинина в Москве; правительственные здания на площади В.И. Ленина в Ташкенте. Градостроительное значение этих сооружений очень велико. Они служат не только организующими элементами прилегающих районов, но активно «работают на город».

152. Москва. Гидропроект. 1960—1967 гг. Архитекторы Г. Яковлев, Н. Джеванширова, констр. В. Ханджи. Общий вид. План типового этажа. Генеральный план

27-этажное здание института Гидропроект расположено на развилке двух крупных транспортных магистралей, замыкая перспективу Ленинградского проспекта (архитекторы Г. Яковлев, Н. Джеванширова, конструктор В. Ханджи, 1960—1967 гг.). Его высотный объем, видимый с далеких подступов к Москве — с кольцевой автострады, Волоколамского и других шоссе, обогащает силуэт столицы. Но все же это сооружение недостаточно активно выполняет свою ответственную композиционную роль элемента, архитектурно организующего сложный градостроительный узел. Его объем как по высоте, так и но массе несоразмерен обширному протяженному пространству проспекта и в связи с этим не может служить достаточно выразительным завершением панорамы одной из крупнейших московских магистралей (рис. 152).

Само здание института Гидропроект представляет большой интерес как первый в отечественной практике опыт сборного строительства высотного дома, в котором были осуществлены многие прогрессивные технические решения, получившие впоследствии широкое применение в строительстве.

153. Москва. Здание СЭВ. Архитекторы М. Посохин, А. Мндоянц, В. Свирский, инженеры Ю. Рацкевич, С.  Школьников. 1963—1970 гг. Генеральный план. Общий вид

154. Москва. Здание СЭВ. Зал заседаний

Комплекс зданий СЭВ входит важным звеном в ансамбль проспекта Калинина. Его высотный объем завершает ритмический ряд башенных жилых домов северной стороны проспекта и пространственно уравновешивает композицию всего ансамбля. Воздвигнутый на пересечении Москвы-реки с мощной радиальной транспортной артерией, комплекс зданий СЭВ служит не только выразительной доминантой в перспективе набережных, но и удачно завершает протяженный участок Кутузовского проспекта (рис. 153, 154). К сожалению, общий объем здания недостаточно велик, при большей высоте его градостроительная роль была бы активней.

Универсальный по назначению комплекс зданий СЭВ наряду с рабочими комнатами, рассчитанными на 2 тыс. человек, имеет крупные общественные, производственные и другие помещения — конференц-зал на 1 тыс. мест, зал заседаний Исполкома СЭВ, ресторан, кулуары, фойе, типография, гараж и др. В комплекс входит так­же гостиница. Архитектурный замысел комплекса обеспечивает значительные функциональные удобства и в то же время создает выразительную, пластически развитую объемно-пространственную композицию (архитекторы М. Посохин, А. Мндоянц, B. Свирский, инженеры Ю. Рацкевич, C. Школьников, 1963—1970 гг.).

Все многообразие помещений комплекса сведено к трем основным группам — административной, общественной и жилой, выделенным в отдельные объемы. Так возникла асимметричная система, объединенная в целостный архитектурный организм, где главенствует 31-этажное административное сооружение, контрастирующее с вытянутой по горизонтали 13-этажной гостиницей. Элементом, композиционно связывающим эти здания, является двухэтажный распластанный стилобат, служащий основанием для устремленного ввысь главного сооружения ансамбля. В стилобате сосредоточены все «зальные» помещения, требующие большого разнообразия систем большепролетных перекрытий.

Четкое функциональное членение плана сооружения, изолируя основные группы помещений друг от друга, создает благоприятные условия для их использования. Вместе с тем административные помещения удобно связаны с парадными залами и составляют с ними единую архитектурную систему. В организации внутреннего пространства комплекса созданы широкие возможности так называемой гибкой планировки. Сборные перегородки позволяют менять планировочное решение этажей и варьировать размеры помещений.

По главной композиционной оси комплекса поставлена его архитектурная доминанта — высотный корпус, запроектированный в виде двух изогнутых крыльев, соединенных между собой лифтовым холлом. Отчетливые поэтажные членения и сетка остекления правдиво выражают его внутреннюю структуру. Вместе с тем сооружение отличается напряженной вертикальной устремленностью, создаваемой четкими гранями торцов изогнутых крыльев. Оперируя такими средствами выразительности, как ритм, контраст, светотень, авторы создали яркий, индивидуальный архитектурный образ. Устремленные ввысь изогнутые крылья, распластанный стилобат, цилиндрический объем конференц-зала, параллелепипед гостиницы — все эти контрастные элементы предстают перед зрителем в различных сочетаниях и смене ракурсов. Пластически дополняя друг друга, они формируют единый архитектурный комплекс.

Разнообразие объемно-планировочных элементов комплекса потребовало создания для каждого из них своей оригинальной конструктивной системы, поэтому при возведении сооружений СЭВ применены различные конструктивные приемы. Основанное на сборных железобетонных элементах конструктивное решение зданий включает также сборно-монолитный и монолитный железобетон. Наряду с использованием изделий московской промышленности и предприятий стран-участниц Совета для сооружений СЭВ были разработаны и специальные сборные конструкции, многие впоследствии получили применение в строительстве, в частности элементы унифицированного каркаса многоэтажных зданий.

Высотный корпус СЭВ имеет сборно­монолитный каркас, запроектированный по связевой схеме. В качестве связи — ядра жесткости — служат стены лифтовых и вентиляционных шахт. Наружные стены выполнены из облегченных навесных панелей. Оригинальна конструкция перекрытия конференц-зала — коническая предварительно-напряженная железобетонная наклонная растянутая оболочка с растянутым стальным кольцом, смещенным относительно центра здания. Внутреннее кольцо подвешено на парных стальных вантах к наружному железобетонному распорному сжатому кольцу, опирающемуся на стальные стойки, расположенные по периметру зала. По вантам уложена дополнительная арматура, и на основе созданного таким образом каркаса выполнена монолитная, предварительно-напряженная оболочка.

155. Ташкент. Административное здание на площади В.И. Ленина. Архитекторы Б. Мезенцев, А. Якушев, Б. Зарицкий, Е. Розанов и др. Общий вид. Корпус Совета Министров Узбекской ССР

156. Ташкент. Филиал государственного музея В.И. Ленина. Архитекторы Е. Розанов, В. Шестопалов и др. 1970 г.

Правительственные здания на площади Ленина в Ташкенте — 7-этажный корпус Совета Министров УзССР и 20-этажное здание правительственного аппарата — выполняют ответственную градостроительную роль, формируя ансамбль главных площадей столицы Узбекистана, служащий ведущим композиционным ядром всего центрального района города (авторы проекта комплекса — архитекторы Б. Мезенцев, A. Якушев, Б. Зарицкий, Е. Розанов, B. Шестопалов и др., 1965—1968 гг.). Являясь неотъемлемой частью работ по преобразованию центра Ташкента, проектирование этих сооружений служит интересным примером комплексного решения большой градостроительной задачи (рис. 155, 156).

Стремясь органично включить площадь Ленина в существующую городскую среду, авторы в соответствии с общим проектом реконструкции центра придали ей асимметричную композицию, связанную с главной осью центральной части Ташкента, несколько смещенной в северном направлении. Главными архитектурными элементами площади, образующими ее широко раскрытое к городу пространство, являются корпус Совета Министров, протянувшийся во всю ширину площади и замыкающий ее с юга, высотное административное здание, закрепляющее северо-восточную границу комплекса и памятник В.И. Ленину с трибунами, вытянутыми вдоль западного фронта ансамбля. Контрастные по своим объемно-пространственным построениям, эти сооружения композиционно связаны друг с другом, при этом каждое из них четко выполняет свою определенную градостроительную функцию.

Благодаря четкой группировке рабочих и зальных помещений в корпусе Совета Министров и в административном здании создана ясная планировочная схема, позволяющая хорошо организовать функциональные процессы. Вместе с тем эти сооружения представляют особый интерес как примеры творческого использования художественных традиций Средней Азии. Строгость очертаний объемов, филигранность структуры ограждающих конструкций, устройство затененных внутренних дворов и навесов — все эти своеобразно претворенные особенности архитектуры Узбекистана придают художественным образам современных общественных зданий национальный характер. Особенно большую роль в этом смысле играют солнцезащитные устройства, трактованные в виде характерного для среднеазиатского зодчества геометрического орнамента, покрывающего крупные поверхности фасадов.

Прямоугольный объем семиэтажного корпуса Совета Министров покоится на железобетонных У-образных опорах. Открытые в центральной и западной частях сооружения, эти сильные опоры легко несут гигантский блок здания, вытянутый по горизонтали на 180 м. Это зрительно облегчает композицию, придает ей более открытый характер, раскрывая вид на озелененные пространства за пределами площади. Исходя из интересов всего ансамбля, авторы сместили главную композиционную ось здания с центра параллелепипеда в сторону поперечной оси площади, расположив на ней главный вход. По оси вестибюля в двухэтажном объеме, примыкающем с южной стороны к основному корпусу, размещены наиболее значительные общественные помещения — столовая, библиотека, зал заседаний, универсальный актовый зал. Рабочие комнаты занимают второй — седьмой этажи основного объема. Они ориентированы только на север и юг, причем южный фасад оснащен солнцезащитой в виде вертикальных и горизонтальных железобетонных пластин. Их тонкий графический узор служит основным композиционным элементом фасада.

20-этажное административное здание запроектировано в виде двутаврового в плане блока, установленного на широкой плите в верхней части площади. Контраст тектонически противоположных объемов — вытянутого по горизонтали параллелепипеда корпуса Совета Министров и пластически развитого административного здания — еще сильней выявляет доминирующее значение высотного сооружения, усиливая остроту композиции всего ансамбля (рис. 155).

По продольной оси плана административного здания расположены парадные общественные помещения. Большой актовый зал вынесен в отдельный объем, удобно связанный с цокольным этажом высотного здания. Рабочие помещения размещены с 3-го по 19-й этаж. Ограждающими конструкциями северного фасада служат металлические витражи с заполнением стеклопакетами. Солнцезащитные устройства на южном фасаде создают насыщенный орнамент, рисунок которого значительно отличается от рисунка солнцезащитных элементов корпуса Совета Министров. Ес­ли там усиливается горизонтальная напряженность здания, то здесь, напротив, подчеркивается многоэтажная структура высотных объемов.

Тонкому ажуру орнаментальной сетки солнцезащитных устройств и насыщенному рисунку витража продольных фасадов административного здания противопоставлены глухие плоскости его торцов, покрытых крупным мозаичным орнаментом синих и бирюзовых тонов, характерным для художественных традиций республик Средней Азии. Это активное введение цвета в композицию во многом определяет национальный характер сооружения и еще резче выделяет его высотные объемы среди окружающей застройки, усиливая ведущее значение в ансамбле площади.

Конструкции корпуса Совета Министров и административного здания дают оптимальные возможности размещения и трансформации помещений, разрешая при этом сложные вопросы, обусловленные высокой сейсмичностью Ташкента. Для обоих сооружений использованы сборные железобетонные элементы, естественные и синтетические материалы. Семиэтажный корпус имеет рамный каркас, работающий в двух направлениях. По условиям сейсмики корпус разделен швами на четыре отсека.

Высотное здание имеет каркас связевой системы. Все горизонтальные сейсмические и ветровые нагрузки воспринимаются монолитными железобетонными диафрагмами. Полками двутавровых диафрагм жесткости служат глухие торцовые стены высотных объемов. Эта система позволила получить компактные сечения колонн, постоянные для всех этажей. Совместную работу отдельных плоскостей диафрагм на горизонтальные нагрузки обеспечивают сборно­монолитные безбалочные перекрытия.

	157. Москва. Зеленоград. МИЭТ. Архитекторы Ф. Новиков, Г. Саевич, инж. Ю. Ионов. 1971 г. Общий вид. План. Фрагмент фасада

В течение всего периода активно велось строительство зданий и комплексов высших учебных заведений. Среди них одним из интересных по архитектурному замыслу является комплекс зданий Московского института электронной техники (МИЭТ) в Зеленограде (архитекторы Ф. Новиков, Г. Саевич, инж. Ю. Ионов, 1971 г.). Запроектированный во второй половине 60-х гг., он раскрывает некоторые особенности творческих тенденций этого этапа развития советской архитектуры (рис. 157).

Вузовский комплекс в Зеленограде представляет собой пространственно развитый архитектурный организм, удачно вписанный в градостроительное окружение и неразрывно слитый с живописным ландшафтом участка, расположенного около леса и озера. Он состоит из пяти взаимосвязанных двух- и трехэтажных корпусов, расположенных в соответствии с рельефом на разных уровнях и образующих систему внутренних дворов и парадную площадь, обращенную в сторону городского центра. Это объемно-планировочное решение, основанное на классификации и группировке помещений, обеспечило удобную технологическую схему с четким разделением на различные по назначению зоны. Главенствующим сооружением комплекса является центральное здание, где размещаются крупные поточные аудитории, читальный зал, ректорат и общий для всего вуза вестибюль, соединенный переходами со всеми остальными корпусами.

Интересные возможности для намеченной композиции комплекса давало центральное здание института. Различные по силуэтам объемы его общественных помещений, смело выявленные во внешнем пластическом решении, придают относительно небольшому сооружению значительность и массивность и создают выразительную композицию, естественно вытекающую из внутреннего содержания здания. Иная планировочная структура остальных корпусов получила и иное внешнее выражение. Их более дробное решение фасадов с разнообразными ритмами вертикалей пилонов, простенков и остекления контрастирует с глухими нерасчлененными плоскостями объемов главного здания, подчеркивая их крупную пластику и массивность.

Большое значение для формирования архитектурного облика МИЭТа имеет цветовая насыщенность фасадов, облицованных красным кирпичом. Удачным дополнением к основному тону служат выкрашенные в белый цвет горизонтальные пояса ограждающих конструкций и открытые несущие балки, а также крупные беломраморные детали отделки главного входа. Это сопоставление красного и белого вызывает в памяти красочные постройки древнерусского зодчества с их кирпичными стенами и белокаменными деталями и в какой-то мере сближает современное сооружение с наследием отечественной архитектуры.

Белый мраморный входной портал с курантами из красной меди и набатным колоколом XVII в., доставленным из народного музея, стал своего рода символом института. Значительно превосходя по высоте окружающие здания, он доминирует в пространстве площади главного входа и служит пластическим акцентом, подчеркивающим основную композиционную ось комплекса.

Характерная особенность внутренней структуры зданий МИЭТа — многоплановость, введение в интерьеры открытых лестниц и пандусов. В соответствии с технологическими требованиями учебного здания интерьеры института решены сдержанно и лаконично. В их цветовой гамме звучит та же тема контрастного сопоставления красного и белого, что и на фасадах. Сочетание красной кирпичной кладки, белых акустических плиток и белой штукатурки проходит лейтмотивом через весь комплекс, зрительно объединяя все его части.

Значительную роль в организации внутреннего пространства зданий МИЭТа играет естественное освещение интерьеров. Свет выступает здесь одним из сильных композиционных средств, выявляющих и подчеркивающих структурные особенности сооружения. Особенно надо отметить удачное применение дневного верхнего освещения в ряде наиболее крупных общественных помещений: читальном зале, поточных аудиториях и др.

Идейную значимость архитектурному образу института придает скульптурный рельеф. В приеме его включения в композицию интерьера авторы достигли необходимой органичности. Расположенный в главном вестибюле на внешних стенах кубического объема библиотеки, он сразу приковывает внимание входящих, вводя в мир науки, сосредоточенной мысли, углубленных исследований.

158. Ашхабад. Республиканская библиотека. 1970 г. Архитекторы А. Ахмедов, В. Алексеев, Б. Шпак. План. Общий вид

В широкий круг разнообразных типов культурно-просветительных учреждений, построенных в этот период, вошли и специальные библиотечные здания. Наряду с типовыми проектами районных и общегородских библиотек для детей и взрослых создавались уникальные здания крупнейших библиотек республиканского значения, например Республиканская библиотека на 3 млн. томов в Ашхабаде (архитекторы А. Ахмедов, В. Алексеев, Б. Шпак, 1970 г.). Большая градостроительная роль и оригинальность композиционного решения, своеобразно сочетающего современные архитектурные приемы и формы с местными национальными художественными традициями, выдвигают это сооружение в число значительных произведений советской архитектуры (рис. 158).

Здание библиотеки вместе с административным зданием управления Каракумстроя (архитекторы Ф. Алиев, А. Ахмедов) положило начало формированию архитектурного ансамбля центра Ашхабада — площади имени Карла Маркса. Объемно­планировочное построение сооружения запроектировано таким образом, что, несмотря на лапидарность очертаний его объема, внутренняя структура и фасады здания отличаются большим пространственным богатством и пластической выразительностью.

Центральная часть здания отведена под книгохранилище и подсобные помещения; в боковых секторах в объем библиотеки как бы врезаны три озелененных внутренних дворика, с водоемами, служащих читальными залами под открытым небом. Остальные помещения, компонуясь вокруг двориков, составляют единую пространственную систему интерьеров, связанных между собой переходами и лесенками. В композицию некоторых интерьеров органично входят живописные панно и рельефы.

Обращенный к площади протяженный фасад библиотеки имеет зубчатую поверхность, образуемую пилообразно расположенными простенками и окнами. Повернутые к фасадной плоскости под углом, простенки выполняют роль солнцезащиты, необходимой в климатических условиях Ашхабада, и одновременно служат ведущими композиционными элементами фасада, своего рода пилонами, создающими пластическое решение с выразительной игрой света и тени. На поверхность каждого простенка нанесен врезанный орнамент строгого прямолинейного рисунка, характерный для народного искусства Туркмении. В остальном отделка фасадов предельно проста. Железобетонные элементы оставлены без какой-либо дополнительной обработки и сохраняют следы опалубки; подпорные стенки выложены циклопической кладкой из естественного камня.

Простота и четкость общих очертаний, спокойный и вместе с тем напряженный ритм вертикалей простенков-пилонов, некоторая суровость обнаженного бетона и циклопической каменной кладки — все это придает сооружению монументальность и вызывает ощущение большой внутренней силы. В то же время введение в композицию традиционных для среднеазиатских республик внутренних дворов, водоемов, галерей, тактичное использование элементов народного искусства показывает, что в этом здании нашли отражение традиции национального зодчества.

Большое место в архитектурном творчестве последнего периода занимают здания, предназначенные для культурно-воспитательной работы с молодежью и в том числе такие комплексные сооружения, как Дворцы пионеров. Среди этих зданий следует отметить Дворец пионеров и школьников на Ленинских горах в Москве и Дворец пионеров и школьников в Киеве.

159. Москва. Дворец пионеров на Ленинских горах. Архитекторы В. Егерев, В. Кубасов, Ф. Новиков, Б. Палуй, И. Покровский, М. Хажакян, инж. Ю. Ионов. 1959—1962 гг. Зимний сад. Планировка комплекса: 1  — главный вестибюль; 2 — зимний сад; 3 — зал Интернациональной дружбы; 4 — Ленинский зал; 5 — пионерское кафе; б — зал октябрят; 7 — зал для игр; 8 — игротека; 9 — вестибюль пионерского театра; 10 — фойе пионерского театра; 11 — вестибюль концертного зала

Дворец пионеров на Ленинских горах в Москве представляет интерес как один из первых примеров формирования новых типов подобных зданий (архитекторы В. Егерев, В. Кубасов, Ф. Новиков, Б. Палуй, И. Покровский, М. Хажакян, инж. Ю. Ионов, 1959—1962 гг.).

Комплекс Дворца запроектирован в парке, где свободно располагаются невысокие строения. Этот прием лишил Дворец пионеров какого-либо градоформирующего значения, и комплекс зданий воспринимается лишь в непосредственной близости (рис. 159).

Основное здание комплекса состоит из семи взаимосвязанных корпусов. Композиционным стержнем, объединяющим все элементы Дворца, служит вытянутый вдоль центральной площади главный корпус, состоящий из анфилады парадных, выставочных и игровых залов, замыкаемой планетарием. К этой части здания примыкает Клуб занимательной науки, имеющий в плане параболическую форму, органически связанную с композицией лекционного зала. Со стороны парка к главному зданию пристроены три корпуса кружковой работы. В сектор драматического искусства входят кукольный театр, театр теней, а также драматический театр, расположенный в особом объеме. В отдельном здании, соединенным с первым корпусом висячей галереей, разместился концертный зал.

Обращенные в парк объемы образуют изолированные дворики, своими небольшими масштабами контрастирующие с обширным пространством центральной площади и создающие ощущение интимности и уюта. В композицию введены расположенные в разных уровнях террасы, спуски, открытые лестницы, подпорные стенки.

Внешний облик Дворца закономерно связан с его внутренней структурой.

160. Киев. Дворец пионеров и школьников. 1962—1965 гг. Архитекторы А. Милецхий, Э. Бильский, инженеры А. Печенов, Л. Линович. Общий вид. План

161. Киев. Дворец пионеров и школьников. Интерьер

Дворец пионеров и школьников в Киеве расположен в парковой зоне на высоком правом берегу Днепра (архитекторы А. Милецкий, Э. Бильский; инженеры А. Печенов, Л. Линович; художники А. Рыбачук, В. Мельниченко; скульпторы В. Бородай, В. Селибер, 1962—1965 гг.). В его объемно-пространственной композиции интересно решена сложная задача соединения в одном сооружении резко отличных по своей функции помещений и создан выразительный индивидуальный художественный образ. Многочисленные помещения Дворца сгруппированы в асимметричном плане, в котором два параллельных, вытянутых в поперечном направлении корпуса объединены расположенным между ними объемом зрительного зала. Эта планировка создает логичную, удобную функциональную структуру с четким разделением сооружения на зоны — торжественных собраний, зрелищную и кружковых занятий. Внутреннее пространство здания широко раскрывается к природе, органично введенной в его общую композицию. Но, к сожалению, Дворец не рассчитан на зрительное восприятие со стороны Днепра (рис. 160, 161).

За остекленной плоскостью главного фасада размещена анфилада парадных залов, многие из которых отделены друг от друга раздвижными перегородками, позволяющими сливать их в единое пространственное целое. Корпус, выходящий в парк, отведен под лаборатории, кабинеты и студии. Композиционным ядром этой четкой планировочной системы служат концертно­театральный зал на 750 мест со сценой, рассчитанной на показ спектаклей, спортивных выступлений, концертов и широкоэкранных кинофильмов. Зрительный зал расположен среди зимнего сада, сплошь остекленные стены которого выходят в парк.

Внутренняя структура киевского Дворца пионеров правдиво выражена в его внешнем архитектурном облике, где простота и строгость форм сочетаются с острыми контрастами прямых и криволинейных очертаний объемов, наружных галерей и лестниц, остекленных и глухих поверхностей. Естественность общей объемно-планировочной структуры, правдивость внешней архитектурной характеристики, органическая связь архитектурного решения со средствами изобразительных искусств — все эти качества, присущие киевскому Дворцу пионеров, ставят его в ряд значительных архитектурных произведений 60-х гг.

Характерные для 60-х гг. высокие темпы развития всех основных видов пассажирского транспорта определили широкий размах строительства транспортных сооружений. В числе вступивших в строй в эти годы крупных вокзалов комплекс московских аэровокзалов — Домодедово, Шереметьево, Внуково и Московский городской аэровокзал; аэровокзалы в Борисполе (под Киевом), в Минеральных Водах, Душанбе; Морской вокзал в Риге; речные вокзалы в Казани, Ульяновске, Ленинграде.

162. Москва. Аэровокзалы. Шереметьево. 1964 г. Архитекторы Г. Элькин, Г. Крюков, М. Чесаков и др., инж. Н. Ирмес и др.; Домодедово. 1965 г. Архитекторы Г. Элькин, Г. Крюков, В. Локшин, инж. Н. Ирмес и др.

В композиции крупных транспортных сооружений с их многообразной, сложной функцией и огромными людскими потоками особенный размах получил типичный для современного творчества прием широкого раскрытия внутреннего объема зданий. Яркой иллюстрацией этого могут служить многочисленные новые аэровокзалы страны и в частности комплекс новых аэровокзалов столицы — Шереметьево, Домодедово и др. В их композиции архитекторы располагают обширными пространствами операционных залов, объединяющих все остальные помещения. Обеспечивая большие функциональные удобства, эти объединенные помещения создают выразительные объемы, определяющие всю внутреннюю структуру зданий. Вместе с тем обогащается палитра художественных средств, так как в качестве архитектурных мотивов могут использоваться прозрачные ограждения, ажурные открытые лестницы, антресоли, висячие переходы и т. п. (рис. 162).

Широко внедряются в архитектурно-строительную практику такие сравнительно новые для нас типы транспортных сооружений, как городские автовокзалы и комплексы разнообразных автодорожных построек (автовокзалы в Ленинграде, Киеве, Риге, Одессе, Ялте, сооружения на московской кольцевой автостраде, на трассе Симферополь — Ялта и др.). Развивается тенденция к комплексному использованию транспортных сооружений. Строятся вокзальные здания, предназначенные для обслуживания пассажиров различных видов транспорта, что дает значительные преимущества с точки зрения экономики строительства и обеспечивает большие функциональные удобства.

163. Киев. Станция метрополитена «Крещатик». Архитекторы Н. Коломиец, Ю. Кисличенко и др. 1960 г. Баку. Станция метрополитена «Нариманов». Архит. М. Усейнов. 1967 г.

В рассматриваемый период вступили в строй не только новые станции метрополитенов Москвы и Ленинграда, но также и первые линии метрополитена Киева, Тбилиси, Баку, строится метрополитен в Харькове, Ташкенте (рис. 163).

Для большинства крупных транспортных сооружений последнего десятилетия характерна индивидуальность художественного облика, что при их активной градостроительной роли имеет первостепенное значение. Многообразие творческого использования современных композиционных приемов наглядно выступает на примере таких различных по своему архитектурному облику крупных транспортных сооружений, как Финляндский вокзал в Ленинграде, новый железнодорожный вокзал в Риге и Московский городской аэровокзал. Четкость функциональных схем сочетается в них с ярко выраженными чертами крупных современных общественных зданий.

164. Ленинград. Финляндский вокзал. 1960 г. Архитекторы П. Ашастин, Н. Баранов, Я. Лукин, инж. И. Рыбин. План. Общий вид. Интерьер главного зала

Финляндский вокзал в Ленинграде свидетельствует о формировании нового типа городского транспортного сооружения, предназначенного для комплексного обслуживания пассажиров различных видов транспорта (архитекторы П. Ашастин, Н. Баранов, Я. Лукин, инж. И. Рыбин, 1960 г.). В едином объеме здесь сосредоточены наземный вестибюль метрополитена, вокзалы пригородного сообщения и пассажиров дальнего следования. Эта трудная технологическая задача получила четкое архитектурное решение. Объемно-планировочная композиция вокзала органично связана с его функциональной схемой (рис. 164).

Каждая из групп помещений вокзала, обслуживающая различные виды транспорта, разграничена, и вместе с тем все они сообщаются между собой, составляя единый комплекс. Хорошо продуман график движения пассажиров. Четко разделены потоки пассажиров «отправления» и «прибытия». В каждую из групп этого функционально развитого комплекса с площадей прибытия и отправления ведут свои входы, таким образом, распределение людских потоков происходит уже на привокзальных площадях. Правое крыло вокзала отведено для пассажиров дальнего следования, в левом размещен вестибюль станции метро, откуда основная масса пассажиров попадает, не выходя на улицу, в главный зал пригородного вокзала, занимающий центральную часть сооружения и служащий его композиционным ядром. Главный зал пригородного сообщения перекрыт сводом-оболочкой (42,5X42,5), опирающимся по углам на четыре точки. В центре свода отверстие диаметром 7 м, предназначенное для освещения и аэрации зала.

Финляндский вокзал характеризуется цельностью и простотой архитектурного замысла. Основой композиции его главного фасада, обращенного к площади Ленина, служит четкий вертикальный ритм светлых пилонов и темных оконных проемов, врезанных в плоскость стены. Единство архитектурного мотива, крупные членения и энергичная пластика в сочетании с барельефом, посвященным Октябрьской революции, придают зданию большую общественную значимость.

Здание завершено легкой, выполненной из стекла и алюминия башенкой, увенчанной шпилем; этот прием, в котором чувствуется влияние архитектурных традиций Ленинграда, к сожалению, не дал желаемых результатов. Осуществленная башня значительно ниже, чем это было задумано в проекте. Она мала по отношению к окружающему пространству и потому не играет значительной роли в силуэте застройки.

Являясь органической частью созданного в 1943—1960 гг. ансамбля площади Ленина, новый корпус Финляндского вокзала не только главенствует над ее широко раскрытым к реке пространством, но и удачно дополняет исторически сложившийся силуэт старого городского центра. На фоне современного здания с его четким ритмическим построением фасада выразительно читается памятник В.И. Ленину, увековечивающий историческое выступление вождя революции с броневика в апреле 1917 г.

Железнодорожный вокзал в Риге также является одним из активных градостроительных элементов нового ансамбля центральной части города (архитекторы В. Кузнецов, В. Ципулин, инж. М. Бениаминсон и др., 1960 г.). Созданный на основе реконструкции старого вокзала, он фактически представляет собой новое сооружение, в котором свободное объемно-планировочное построение, удачно использующее рельеф и связанное с градостроительной ситуацией, позволило хорошо разрешить вопросы организации пешеходных и транспортных потоков, четко­го разделения графиков движения пассажиров пригородного и дальнего следования.

Рижский вокзал — легкое, пронизанное светом сооружение, с удобно расположенными входами и большими остекленными поверхностями, связывающими интерьеры с привокзальной площадью. Одной из отличительных черт вокзала является широкое использование цвета, придающего особый, праздничный характер его сдержанному художественному образу (архит. Е. Кузнецов и др.).

Московский городской аэровокзал заслуживает внимания как архитектурный комплекс, отличающийся строгой простотой и ясностью объемно-планировочной структуры, открытым характером и пространственностью общего композиционного приема, острым и динамичным контрастом объемов. Энергично введенный в композицию фасадов цвет придает ансамблю ярко выраженный индивидуальный характер (архитекторы Д. Бурдин, М. Артемьев, Ю. Рабаев, В. Климов, В. Яковлев, инженеры Я. Гельман, Г. Лысенко, А. Румянцев, 1960—1965 гг.). Отодвинутое на 110 м от красной линии главное здание вместе с фланкирующими его многоэтажными объемами оперативных служб и гостиницы образует привокзальную площадь. Уже в процессе строительства выявилась необходимость дополнить комплекс еще одним административным зданием. Новый корпус размещен асимметрично по отношению к группе первых трех сооружений, замыкая перспективу, открывающуюся с привокзальной площади в створе между аэровокзалом и домом оперативных служб. В результате общая композиция приобрела построение по двум осям: поперечной, ведущей к главному зданию, и продольной, повторяющей направление городской транспортной артерии и подводящей к административному корпусу. Это пространственное решение организует привокзальную площадь.

Прямоугольное в плане главное здание аэровокзала (длиной 282 м, шириной 40 м при высоте 10,5 м) отличается логичностью планировки, лаконизмом и сдержанностью фасадов и интерьеров. В обширном пространстве операционного зала отчетливо разграничены потоки пассажиров. В качестве основной несущей конструкции здания принят сборный железобетонный каркас из колонн и ригелей, соединенных сваркой через закладные металлические детали. В поперечном направлении жесткость обеспечивается рамным каркасом. Остекленная поверхность главного фасада завершена горизонтальным поясом, облицованным плитами белого известняка. Целостный характер композиции фасада отвечает подчеркнуто открытому приему организации внутреннего пространства здания. Интерьеры широко раскрываются к внешнему окружению; операционный зал с его выложенным крупными гранитными плитами полом кажется естественным продолжением площади. Это единство внешнего и внутреннего облика отвечает специфике транспортного сооружения.

Одинаковые по общему архитектурному замыслу 12-этажные корпуса имеют сборные железобетонные каркасы рамно-связевой конструкции. Внешними ограждениями служат цветные стеклопанели на алюминиевом каркасе; сетка цветных стекол в серебристых алюминиевых переплетах является основным архитектурным мотивом фасадов этих зданий. Композицию комплекса объединяет единый мотив — сочетание стекла, металла и камня, подчеркивая органическую связь всех его элементов. Городской аэровокзал вошел в застройку Ленинградского проспекта, внося в нее ощущение новизны и современности.

165. Сочи. Санаторий «Сочи». 1965 г. Архитекторы Ю. Шварцбрейм, Д. Лурье, Н. Стужин. План

166. Сочи. Санаторий «Сочи». 1965 г. Архитекторы Ю. Шварцбрейм, Д. Лурье, Н. Стужин. Общий вид. Фрагмент галереи

Значительные сдвиги произошли в проектировании санаторно-курортных зданий. Новые композиционные приемы позволили более полно учесть природные условия и создать более тесную связь сооружений с окружающей средой, что для лечебно-оздоровительных учреждений имеет первостепенное значение. Пересмотру подвергся сам тип санаторного здания. Были разработаны удобные и экономичные типовые проекты для массового строительства санаториев и домов отдыха, в которых широко проявились характерные черты творческих исканий последнего периода. Изменилась и архитектура уникальных санаторно-курортных зданий. При всей индивидуальности их архитектурных решений большинству созданных в 60-е гг. сооружений в той или иной степени присущи большая обоснованность и естественность объемно-планировочной структуры, правдивость внешней архитектурной характеристики, широкое раскрытие внутреннего пространства к природе. Удачным примером воплощения творческих принципов архитектурной практики этого времени может служить санаторий «Сочи» в Сочи (архитекторы Ю. Шварцбрейм, Д. Лурье, Н. Стужин, М. Шульмейстер, инженеры К. Лео, Г. Стужин, 1965 г.) (рис. 165, 166).

Санаторий расположен на берегу моря, у подножья высокого крутого откоса. Создав удобное по планировке, острое и выразительное по своему архитектурно-художественному замыслу сооружение, авторы проекта с большой творческой фантазией вписали его в сложный рельеф и добились хорошей связи санатория с морем.

Здание соединяется с высоким берегом тремя мостами. На центральном мосту размещен двухэтажный объем, нижний этаж которого служит главным входом, а в верхнем находится кинозал. Левый мост несет надстройку с пищеблоком. Третий — легкий пешеходный мостик ведет на открытую площадку и галерею, протянувшуюся вдоль главного морского фасада. Общественные помещения санатория расположены в верхнем этаже, связанном мостами с прибрежным парком, а также в двух нижних этажах, непосредственно соединенных с пляжем и пирсом. Средние шесть этажей отведены под жилье, причем все номера имеют лоджии, обращенные к морю. Эта необычная объемно-планировочная схема, предусматривающая загрузку здания сверху вниз, дала возможность вплотную приблизить к морю основной десятиэтажный корпус и при этом как бы расширить прибрежную полосу благодаря использованию первых двух этажей для обслуживания пляжа. Однако следует отметить, что принятое размещение общественных помещений вызывает интенсивные потоки отдыхающих и значительный шум.

Здание имеет оригинальную конструктивную схему, органично связанную с его общим объемно-пространственным решением. Опорами для горизонтальных сил здесь служат мосты, перекинутые через береговой откос. Основные связевые стенки под действием сейсмических и ветровых нагрузок работают как однопролетные вертикальные балки, а перекрытия как двухконсольные балки. Конструктивное решение здания удачно сочетает сборный и монолитный железобетон.

Внешний архитектурный облик санатория с ярусами лоджий, ажурными лесенками, навесами, площадками и галереями ярко выражает специфические черты приморского курортного сооружения. Расположенные непосредственно у самого пляжа столбы открытого первого этажа несут вытянутый вдоль берега корпус (размеры в плане 195 на 11,5 м), увенчанный сплошь остекленным парадным этажом с видовыми площадками и балконом, над которыми протянулся сильно выступающий солнцезащитный козырек. Жилые этажи объединены по фасаду единым ритмом горизонтальных полос консольных перекрытий и вертикальных членений лоджий.

Контрастом к пластически развитым морскому и парковому фасадам служат глухие торцы 10-этажного корпуса, облицованные пиленым экларским камнем. На них красиво выделяются балконы и ажурная витая лесенка, подчеркивающие поэтажные членения и придающие крупным плоскостям боковых фасадов масштабность, соответствующую внутренней структуре санаторного здания.

167. Кавказ. Гостиницы-турбазы на Эльбрусе. «Иткол» и «Азау». 1968 г. Архитекторы В.Моргулис, В. Грищенко, инженеры Л. Катина, В. Каплан и др.

Большое развитие в рассматриваемые годы получили новые типы сооружений массового отдыха и туризма — загородные пансионаты, мотели, гостиницы-турбазы, возводимые в самых различных природно-климатических условиях. Таковы, например, пансионат «Дюны» на Карельском перешейке (архитекторы Э. Ярмолинский, М. Серебровский, Ю. Прокофьев, 1966 г.), пансионат «Днепр» в урочище Черторой под Киевом (архитекторы И. Тукалевский, Ю.Москальцев, С. Авзалитдинова, инж. В. Галимский и др., 1962 г.), гостиницы-турбазы «Иткол» и «Азау» на Эльбрусе (архитекторы В. Моргулис, В. Грищенко, инженеры Л. Катина, В. Каплан и др., 1968 г.) (рис. 167).

Наиболее крупный среди них — пансионат «Дюны» (на 1000 мест) — представляет собой целый комплекс сооружений, раскинувшихся на живописной территории среди песчаных дюн и соснового леса у побережья Финского залива. Ядром композиции комплекса служит главный корпус круглогодичного действия, в котором сосредоточена основная общественная жизнь пансионата. Наряду с жилыми номерами здесь расположены столовая, библиотека, биллиардная, киноконцертный зал и другие общественные и хозяйственные помещения.

Развитое объемно-планировочное построение главного корпуса удачно сочетает жилую и общественную зоны. Основное пятиэтажное здание связано крытой галереей с одноэтажным объемом киноконцертного зала. Между ними образуется своеобразный глубокий курдонер, широко раскрытый к парадному въезду на территорию пансионата. По другую сторону въездной аллеи разместились группа спальных корпусов, детский павильон, танцплощадка, спортивный сектор. Прибрежная полоса превращена в благоустроенный пляж с теневыми тентами, лодочной станцией, кафе, раздевалками и другими сооружениями.

Архитектурный облик пансионата прост и вместе с тем выразителен. При строгости архитектурных форм большая пластичность зданий достигается благодаря широкому использованию таких необходимых элементов, как лоджии, навесы, открытые лестницы. Проходя через весь комплекс, эти элементы способствуют единству зрительного восприятия всех зданий и связывают их в целостный архитектурный организм. Для пляжных строений удачно использованы сборные железобетонные грибовидные конструкции. Комплекс зданий пансионата «Дюны» удачно сочетается с характерной природной средой.

	168. Московская область. Пансионат на Клязьминском водохранилище. 1963 г. Архитекторы Л. Карлик, В. Гинзбург, А. Меерсон, Я. Мухамедханов, инженеры Б. Ляховский, Н. Рысцова и др. Общий вид, план
169. Пицунда. Комплекс гостиниц-пансионатов. 1962—1967 гг. Архитекторы М. Посохин, А. Мндоянц, В. Свирский, Ю. Попов, инженеры С. Школьников, В. Николаев. Общий вид. План
170. Крым. Курортный комплекс «Донбасс». 1963 г. Архитекторы А. Полянский, В. Сомов и др., инж. Ю. Рацкевич и др. Корпус. План

Возведение крупных курортных комплексов, дающих значительные преимущества как в процессе строительства, так и в период эксплуатации, становится характерным направлением развития сети оздоровительных учреждений. При этом замена отдельных оздоровительных учреждений развитыми комплексами, включающими не только жилые корпуса, но и разнообразные общественные здания и малые архитектурные формы, открывает перед зодчими широкие возможности выразительных градостроительных композиций. Среди созданных в этот период крупных комплексов массового отдыха — пансионат на Клязьминском водохранилище под Москвой (архитекторы Л. Карлик, В. Гинзбург, A. Меерсон, Я. Мухамедханов, инженеры Б. Ляховский, Н. Рысцова и др., 1963 г.), комплекс гостиниц-пансионатов «Пицунда» (архитекторы М. Посохин, А. Мндоянц, B. Свирский, Ю. Попов, инженеры C. Школьников, В. Николаев, 1962—1967 гг.), курортный комплекс «Донбасс» близ Ялты (архитекторы А. Полянский, В. Сомов и др., инж. Ю. Рацкевич и др., 1963 г.) (рис. 168—170).

Особенного размаха достигло комплексное строительство детских здравниц. Наиболее значительные среди них — пионерские лагеря «Новый Артек» в Крыму и «Орленок» под Туапсе — представляют большой интерес как примеры пионерских здравниц нового типа, созданные на основе современных композиционных приемов и принципов массового индустриального строительства.

171. Крым. Международный пионерский лагерь «Новый Артек» имени В. И. Ленина. 1960—1963 гг. Архитекторы А. Полянский, В. Белов, Д. Витухин, Н. Гиговская и др., инж. Ю. Рацкевич и др.

172. Крым. «Новый Артек». Спальный корпус пионервожатых. Площадь пионерских сборов

Международный пионерский лагерь «Новый Артек» имени В.И. Ленина по генеральному плану рассчитан на 6 тыс. одновременно отдыхающих детей (архитекторы А. Полянский, В. Белов, Д. Витухин, Н. Гиговская и др., инж. Ю. Рацкевич и др., 1960—1963 гг.). Раскинувшись вдоль берега Черного моря, на территории 300 га, он состоит из шести пионерских лагерей, каждый из которых является самостоятельным архитектурным организмом со своей ярко выраженной художественной характеристикой. Объемно-планировочная структура лагерей построена в соответствии с организацией пионерской работы. Общим принципом является расчленение лагерного комплекса исходя из многообразия его жизненных функций на отдельные здания, раскрытые на море и органично вписанные в рельеф. Планировочная структура отдельных зданий в свою очередь соответствует разбивке лагеря на организационные единицы-звенья. Так, самый большой лагерь «Нового Артека» — «Прибрежный» — состоит из четырех дружин и соответственно членится на четыре группы зданий. Объединенные попарно, эти группы формируют две спускающиеся террасами к морю композиции, возглавляемые павильонами столовых — «Грибы» и «Круг». Помимо спальных корпусов в каждый лагерь входят здания общего обслуживания: приемный и медицинский корпуса, библиотеки, спортивные площадки, места для сборов, костровые площадки, беседки (рис. 171—172).

Простые, функционально оправданные формы сооружений Артека, открытые галереи и лестницы, легкие навесы, ажурные ограждения и солнцезащитные устройства, плоские, замощенные цветными плитами кровли — все это в сочетании с хорошо угаданным масштабом, удачными пропорциями и разнообразно использованными средствами монументально-декоративного искусства и цвета создает жизнерадостный образ южной детской здравницы, слитый с природой Крыма. Для озеленения и малых архитектурных форм использованы природные материалы — огромные камни и мелкая галька, корневища вековых деревьев.

Артек служит примером того, как художественные достоинства архитектурных комплексов могут сочетаться со сборностью и индустриализацией строительства. Для его лагерей были разработаны два типа унифицированных объемных модулей, позволивших создавать из вариантных взаимозаменяемых деталей различные по планировке сооружения. Первый тип унифицированного модуля — одноэтажный прямоугольный объем — представляет собой комнату площадью 40 м² с частью коридора и галереи; второй тип — объем, образованный тремя стойками с грибовидным перекрытием. Эти типы модулей составлены из шести вариантов взаимозаменяемых унифицированных железобетонных элементов. На основе двух типов объемных модулей построено более семидесяти сооружений «Нового Артека». При этом здания отличаются друг от друга этажностью, протяженностью, объемно-планировочным и цветовым решением, размещением на рельефе. Все это в сочетании с разнообразными по очертаниям дорожками, бассейнами, площадками, зеленью наделяет каждый уголок Артека своими чертами.

173. Туапсе, Всероссийский пионерский лагерь «Орленок». I960—1968 гг. Архитекторы Л. Гальперин, М. Файнберг, М. Чернов, инж. И. Кауфман. Генплан: 1 — въездная площадь; 2 — приемный корпус; 3 — корпуса круглогодичных лагерей; 4, 8 — летние театры; 5 — школа на 960 учащихся; 6 — техническая школа; 7 — лечебный корпус; 9 — спортивная зона; 10 — плавательный бассейн; 11 — лагерь «Штормовой» на 200 мест; 12 — обсерватория; 13 — лесопарковая зона

174. Пионерский лагерь «Штормовой» на 200 мест. Школа на 960 учащихся в общелагерном центре

Всероссийский пионерский лагерь «Орленок» под Туапсе занимает 300 га на побережье морской бухты в живописном окружении покрытых лесом гор (архитекторы Л. Гальперин, М. Файнберг, М. Чернов; инж. И. Кауфман, 1960—1968 гг.).

Рассчитанный на единовременное пребывание свыше 3 тыс. детей, «Орленок» задуман как оздоровительный городок, в котором наряду с корпусами, предназначенными для круглогодичных пионерских лагерей, запроектирован развитый комплекс зданий и сооружений: приемный и лечебный корпуса, общеобразовательная и техническая школы, спортивное ядро, плавательный бассейн, киноконцертный зал, клуб юных моряков, палаточные лагеря, туристская база и т. д. (рис. 173—174).

В соответствии с природными условиями городок членится на три части: центральную, лесопарковую и северную. Основная среди них — центральная, где сосредоточены круглогодичные лагеря, школы и другие наиболее значительные сооружения. Лесопарковый массив отведен для отрядных сборов, туристских походов, отдыха. В северной части запроектированы летние лагеря.

В отличие от «Нового Артека» «Орленок» застраивался крупными зданиями с полным набором помещений, необходимых для обслуживания пионерских дружин. По такому принципу, например, построен корпус круглогодичного лагеря «Звездный», входящий в основное композиционное ядро центральной части городка. Вытянутый по горизонтали, он расчленен на две части, соединенные в центре общим пищеблоком. Цокольный и первый этажи отведены под общественные и обслуживающие помещения; на втором, третьем и частично четвертом этажах находятся спальни.

Комплекс сооружений «Орленка» так же, как и «Новый Артек», отчетливо говорит о новых эстетических качествах советской архитектуры. Живописная компоновка генерального плана городка, рациональность объемно-планировочного построения сооружений, связь их внутренней структуры с внешним обликом, простота архитектурных форм, раскрытие интерьеров к внешнему пространству — все это отражает творческие тенденции архитектуры 60-х гг. Типичны для этого времени и приемы использования в «Орленке» средств монументально-декоративного искусства. Крупные керамические многокрасочные панно служат органической частью композиционного замысла сооружений, выразительно дополняя их простые геометрические формы.

Интенсивный рост отечественного и международного туризма, развитие связей между отдельными областями и республиками страны в различных сферах хозяйственной и общественной жизни, расширение деловых и культурных контактов с зарубежными государствами — все это определило необходимость большого строительства различного рода гостиничных зданий. В этом смысле рассматриваемый период дает интересный большой материал. В 60-е гг. не только расширилась сеть гостиниц, но и самый тип подобных сооружений был значительно модернизирован в соответствии с современными требованиями и техническими достижениями; начало развиваться строительство мотелей — гостиниц для автотуристов.

Для крупных гостиниц, запроектированных в это время, характерны четкая дифференциация жилой и общественной зон и выделение этих зон в отдельные взаимосвязанные блоки. Большое развитие получают общественные функции гостиничных зданий. Во многих отелях помимо ресторанов и других обычных для гостиниц обслуживающих помещений появляются кино­театры, магазины и универсальные залы общегородского назначения, предназначенные для проведения всякого рода совещаний, деловых встреч, выставок и т. п. В комплекс помещений курортных отелей включаются плавательные бассейны.

175. Тбилиси. Гостиница «Иверия». 1967 г. Архитекторы О. Каландаришвили, И. Цхомелидзе, инж. Д. Каджая	176. Сочи. Гостиница «Ленинград». 1966 г. Архит. Л. Гальперин и др.

Наряду с массовым строительством типовых гостиниц в наиболее ответственных пунктах городских планов возводятся отели по индивидуальным проектам, многие из которых представляют собой крупные общественные сооружения, оказывающие большое влияние на формирование архитектурного облика площадей и магистралей. В качестве примеров можно привести высотную гостиницу «Иверия» в Тбилиси или комплекс отелей в Сочи — гостиницы «Ленинград», «Сочи», «Приморская», «Магнолия», служащий композиционным ядром городского центра и формирующий характерный морской фасад этого города-курорта.

Гостиница «Иверия» — первое высотное сооружение Тбилиси — воздвигнута в соответствии с новым генеральным планом развития и реконструкции города (архит. О. Каландаришвили и др. 1967 г.). Расположенная на высоком правом берегу реки Куры, она является выразительным архитектурным акцентом, обогащающим городской силуэт и определяющим новый, крупный размах застройки центрального района (рис. 175).

Общее объемно-планировочное построение «Иверии» типично для современных крупных гостиничных зданий. Она скомпонована из двух взаимосвязанных контрастных объемов — вытянутого вверх параллелепипеда многоэтажного жилого корпуса и невысокого здания с террасообразными уступами, в котором размещаются ресторан и обслуживающие помещения. Характерный силуэт гостиницы создают балконы, опоясывающие жилой корпус по всей его высоте. Это многоярусное, метрическое членение здания отвечает его внутренней структуре, состоящей из многократно повторяющихся жилых ячеек. Тонкие, графически четкие линии балконных плит, выделяясь на фоне затененного остекления стен, придают многоэтажному сооружению легкость и изящество.

Гостиница удачно сочетается с рельефом. Внутренний дворик с бассейном, террасы и подпорные стенки, следующие естественному уклону берега, создают живописную композицию. Покрытый пышной зеленью береговой откос воспринимается издалека как своеобразное развитое основание для устремленного ввысь объема. Контраст между прямолинейными геометрическими формами сооружения и ландшафтом придает архитектурному замыслу «Иверии» большую остроту и способствует созданию ее индивидуального, запоминающегося облика. В интерьерах гостиницы использованы мотивы народного искусства Грузии. Декоративное панно, выложенное из гальки, и металлические чеканные, рельефные вставки удачно дополняют сдержанное архитектурное убранство общественных помещений.

 

185. Москва. Останкино. Телевизионная башня. 1960— 1967 гг. Инж. Н. Никитин, архитекторы Л. Баталов, Д. Бурдин. План смотрового зала-вестибюля ресторана (на отм. 336,3). Основание башни

186. Ульяновск. Мемориальный комплекс. Разрез

187. Ульяновск. Мемориальный комплекс. Центральное здание. 1970 г. Архитекторы Б. Мезенцев, М. Константинов, Г. Исакович. Общий вид, план

188. Ульяновск. Дворец пионеров. 1970 г. Архит. К. Френкель и др.

189. Ульяновск. Мемориальный комплекс. Фрагмент фасада

190. Ульяновск. Мемориальный комплекс. Ленинский торжественный зал. Скульптор П. Бондаренко, художник Г. Опрышко

177. Ленинград. Гостиница «Советская». 1963—1968 гг. Архитекторы Е. Левинсон, В. Ганкевич, А. Прибульский, инж. П. Панфилов

178. Москва. Гостиница «Россия». 1962—1969 гг. Архит. Д. Чечулин и др. План Государственного концертного зала

179. Москва. Гостиница «Россия». 1962—1969 гг. Архит. Д. Чечулин и др. Общий вид. Интерьер

Самой значительной по своим общественным функциям является гостиница «Россия» в районе Зарядья в Москве, имеющая свыше 3000 номеров, рассчитанных на 6 тыс. человек (архит. Д. Чечулин, 1962—1969 гг.). Крупнейшая не только в СССР, но и в Европе, она помимо жилых номеров с развитой системой обслуживающих помещений включает трансформирующийся киноконцертный зал на 3 тыс. мест, двухзальный кинотеатр на 1536 мест, магазины, рестораны, кафе и столовые, способные одновременно обслужить около 5 тыс. человек (рис. 178, 179).

По своей объемно-планировочной структуре «Россия» существенно отличается от большинства построенных в этот период гостиниц. Авторы запроектировали замкнутый в плане комплекс из четырех взаимосвязанных 12-этажных корпусов, образующих каре с внутренним двором, в центре которого расположен объем универсального киноконцертного зала. Доминантой этой архитектурно-пространственной композиции служит 23-этажная башня, примыкающая со стороны двора к северному корпусу гостиницы. Здание покоится на мощном стилобате, образованном благодаря перепаду рельефа территории между ул. Разина и Москворецкой набережной. В стилобате размещен кинотеатр со входами со стороны фасада, обращенного к набережной.

Фасады «России» по всему ее периметру получили единое пластическое решение, основным мотивом которого служит непрерывный ряд стеклянных эркеров. Первые три этажа выделены горизонтальными поясами лоджий и больших витрин сплошь остекленных вестибюлей и ресторанов. На нейтральном фоне фасадных плоскостей сильными композиционными акцентами выделяются входы в здание. Вместе с тем во внешнем облике гостиницы никак не выявлено наличие в ней значительных общественных помещений и, в частности, крупнейшего зрительного зала. Этот отказ от больших композиционных возможностей, предоставляемых общественными помещениями, едва ли может быть признан закономерным.

Нельзя не сказать также о том, что общее объемно-пространственное построение «России» создано без должного учета сложных градостроительных условий, связанных с ответственным размещением здания в самом сердце столицы, в непосредственной близости от шедевров отечественной архитектуры. Постановка здесь огромного многоэтажного каре гостиницы ослабляет доминирующую архитектурно-художественную и пространственную роль Кремля, нарушает своеобразие южной панорамы Красной площади, в которой храм Василия Блаженного и ряд кремлевских башен, читавшихся раньше на фоне неба, теперь проецируются на объем гостиницы, что в сильной степени мешает их полноценному художественному восприятию.

Среди наиболее интересных по своим архитектурно-художественным качествам гостиничных зданий гостиницы «Ленинград» в Ленинграде, «Алма-Ата» в столице Казахстана и «Вира» в Таллине.

180. Ленинград. Гостиница «Ленинград». 1967-1970 гг. Архитекторы С. Сперанский, В. Струзман, Н. Каменский. План первого этажа. Вид с Невы. Интерьер вестибюля: 1 — вестибюль; 2 — почта, телеграф; 3 — кухня; 4 — ресторан

Гостиница «Ленинград» расположена в одном из красивейших мест города, на Пироговской набережной Выборгской стороны, напротив вечной стоянки крейсера «Аврора» (архитекторы С. Сперанский, В. Струзман, Н. Каменский, 1967—1970 гг.). Здание включает комфортабельные номера, рассчитанные на 1312 человек, общественные помещения и ресторан на 1300 человек (рис. 180).

Вытянутый в горизонтальном направлении строгий геометрический объем девятиэтажного жилого корпуса контрастирует с пластически развитым двухэтажным асимметричным стилобатом, в котором сосредоточена вся общественная жизнь гостиницы. Наиболее значительные помещения — зрительный зал и ресторан — выделены в отдельные, различные по форме объемы. Они служат выразительными элементами общей композиции и в сочетании с подпорными стенками, пандусами и лестницами пространственно связывают комплекс гостиницы с набережными. Все же следует сказать, что, несмотря на значительные коррективы, внесенные в первоначальный архитектурный замысел, окончательный проект гостиницы не обеспечил полного включения нового сооружения в окружающую, исторически сложившуюся архитектурную среду. Высота основного корпуса гостиницы и его торец, обращенный к Литейному мосту, а также структура главного фасада с его сложным ритмом расположенных в шахматном порядке горизонтальных и вертикальных членений вносят известный диссонанс в монументальную панораму центрального невского ансамбля.

Удачно планировочное решение гостиницы. Простой по очертаниям параллелепипед жилых этажей имеет ясную, рациональную планировочную структуру. Центральным композиционным узлом этажей служат лифтовые холлы, объединенные в единые блоки со всеми подсобными помещениями. Первые два этажа организованы как пространственно-взаимосвязанная система контрастных по размерам и конфигурации общественных помещений, в интерьерах которых найдено своеобразное сочетание парадности и уюта, соответствующее характеру гостиничного здания высокого класса. Из большинства помещений открываются замечательная панорама центра Ленинграда, его архитектурные памятники, набережные и мосты. Эта постоянно ощутимая связь с чисто ленинградским пейзажем вносит в восприятие интерьеров особое эмоциональное начало.

Гостиница «Алма-Ата» на 540 человек — одно из наиболее значительных сооружений, формирующих застройку центральной части города Алма-Аты (архитекторы И. Картасис, В. Чиркин, А. Коссов и др., 1967 г.). Здание запроектировано в виде слегка изогнутого в плане восьмиэтажного объема, два нижних этажа которого отведены под общественные помещения, а остальные шесть заняты жилыми номерами. Комфортабельные жилые комнаты защищены от перегрева балконами. Яруса глухих балконных ограждений, протянувшихся сплошь вдоль всех шести этажей, служат главным архитектурным мотивом фасадов, возникающим как бы изнутри самого здания. В композицию нижних, более развитых в плане этажей органично включены внутренний дворик с бассейном и фонтаном, подпорные стенки, спуски и лестницы, обработанные грубооколотым камнем и хорошо вписанные в рельеф участка гостиницы. Главный вход в вестибюль акцентирован сильно вынесенным вперед навесом. На фасаде при входе — цветное мозаичное панно, развивающее темы народных казахских легенд.

Здание имеет железобетонный каркас, монолитный до третьего этажа, выше — из сборных колонн, ригелей и перекрытий. Подобная конструкция используется впервые в районе с сейсмическими явлениями силой до 9 баллов.

Пластичность общего объемно-планировочного построения и энергичная лепка фасадных плоскостей с сильными горизонталями балконов, создающих контрастные, ярко освещенные, молочно-белые и темные глубоко затененные полосы, формируют выразительный архитектурный образ современной гостиницы. Однако, отмечая особое внимание, проявленное авторами к пластическому решению здания, нельзя не сказать о грубом градостроительном просчете — корпус гостиницы перегораживает часть эспланады, ведущей к Дому правительства, закрывая вид на живописный горный хребет, к которому обращен город.

В рассматриваемые годы был построен ряд зданий музеев и выставок как в стране, так и за рубежом. Среди них Государственный музей истории космонавтики имени К.Э. Циолковского в Калуге, Дворец выставок в Вильнюсе, павильоны СССР на всемирных выставках в Монреале (1967 г., Канада) и в Осака (1970 г., Япония).

181. Калуга. Государственный музей истории космонавтики имени К.Э. Циолковского. 1967 г. Архитекторы Б. Бархин, Е. Киреев, Н. Орлова, В. Строгий, К. Фомин, инженеры А. Гуревич, М. Цинман. Памятник К.Э. Циолковскому. Скульптор А. Файдыш, архитекторы М. Барщ, А. Колчин. Общий вид музея. Разрез. План: 1 — главный вход, 2 — вводный зал на первом этаже; 3 — зал биографий К.Э. Циолковского; 4 — зал истории космонавтики; 5 — планетарий	182. Вильнюс. Дворец выставок. 1967 г. Архит. В. Чеканаускас. Общий вид. Интерьер
183. Монреаль. Павильон СССР. 1965—1967 гг. Архитекторы М. Посохин, А. Мндоянц, Б. Тхор, инж. А. Кондратьев. Общий вид. Разрез. План
184. Япония. Осака. Павильон СССР. 1970 г. Архитекторы М. Посохин, В. Свирский, инж. А. Кондратьев. Общий вид. Разрез

Музей имени К.Э. Циолковского в Калуге отличается самобытностью романтического художественного образа, лаконизмом и крупномасштабностью форм, придающих этому относительно небольшому сооружению значительность, отвечающую его уникальному содержанию (архитекторы Б. Бархин, Е. Киреев, Н. Орлова, В. Строгий, К. Фомин, инженеры А. Гуревич, М. Цинман, 1967 г.). Удачно расположенное на высоком берегу поймы Яченки и Оки, на большой парковой площади, здание хорошо видно с основных подъездов к городу, являясь одним из важных градостроительных акцентов в застройке Калуги (рис. 181).

В компактном планировочном построении музея хорошо решена функциональная схема, удобен график движения посетителей. Экспозиция развертывается в трех взаимосвязанных залах: вводном, научной биографии К.Э. Циолковского и в зале истории космонавтики. Специфический объем лекционного планетария выявлен в общей объемно-пространственной структуре музея. Отдаленно ассоциируясь с атрибутами космических полетов, он усиливает индивидуальность архитектурного облика сооружения и в сочетании с асимметрично расположенными лестницами и горизонтальными плоскостями венчающей здание плиты и парапетов террас вносит в композицию динамизм, близкий идеям великого основателя учения о космонавтике. Большую роль в конкретном раскрытии тематического содержания музея играют также произведения монументальной живописи, удачно использованные в интерьерах (худож. А. Васнецов).

Дворец художественных выставок в Вильнюсе может служить удачным примером включения нового здания в исторически сложившееся окружение (архит. В. Чеканаускас, 1967 г.). Свободное объемно­пространственное построение Дворца, его хорошо угаданный масштаб и простота сдержанных, как бы нейтральных архитектурных форм — все это способствовало решению этой трудной градостроительной задачи, так часто встающей перед современным зодчим. Обращенное к улице своеобразно решенной «складчатой» стеной здание закономерно вошло в старую, веками складывавшуюся застройку, не подавляя расположенные рядом с ним памятники — шедевры литовского барокко и классицизма (рис. 182).

Характерная объемно-пространственная структура Дворца не только отвечает градостроительным условиям, но и позволяет хорошо решить функциональные задачи. В здании удобно расположены экспозиционные залы, художественный салон, магазин художественных изделий. Основная экспозиция организована вокруг внутреннего дворика, предназначенного для демонстрации скульптуры. Выставочные залы широко раскрываются в атриум своими сплошь остекленными стенами. Энергичная лепка объемов, четкий ритм освещенных и затененных плоскостей фасадов, глубокая светотень, протянувшаяся вдоль первого этажа, определили своеобразие внешнего архитектурного облика Дворца.

Идейно-художественный образ советского павильона на ЭКСПО-67 в Монреале (архитекторы М. Посохин, А. Мндоянц, Б. Тхор, инж. А. Кондратьев, художник Р. Клике, 1965—1967 гг.), олицетворявший могущество нашей страны и ее стремительное движение вперед по пути прогресса, был воплощен в архитектурных формах, слитых с внутренней структурой и инженерными конструкциями. Свободно расположенный на открытом прямоугольном участке павильон запроектирован в виде сплошь остекленного крупного объема, перекрытого напряженно изогнутой кровлей, укрепленной на двух гигантских вилкообразных стальных опорах. Резко выдвинутая вперед консольным навесом над главным входом кровля стремительно поднималась вверх, придавая динамический характер общему простому и ясному объемно-пространственному построению сооружения. На аванплощади перед главным фасадом возвышалось скульптурное изображение символа Советского государства — выполненный в металле Серп и Молот, внешние плоскости которых были покрыты рельефами, развивающими темы строительства социализма в СССР (скульптор Н. Брацун, архит. С. Кулев) (рис. 183).

Особенный интерес представляет внутренняя структура павильона. При двух основных этажах павильон имел в каждом из них целый ряд расположенных в разных уровнях антресолей, образующих свободную систему переливающихся пространств, дающих широкие возможности многопланового раскрытия экспозиции. В самой высокой части здания как бы свободно парил в воздухе Космический зал, заключенный в объем чечевичной формы.

Всемирная выставка 1970 г. в Японии совпала со столетием со дня рождения В.И. Ленина. Это событие получило яркое отражение в архитектурном решении советского павильона — в его внешнем облике, олицетворявшем развернутое Красное знамя, и в интерьерах, где все художественные средства были направлены на образное раскрытие ленинских идей (архитекторы М. Посохин, В. Свирский, инж. А. Кондратьев, художник К. Рождественский, 1968—1970 гг.) (рис. 184).

Криволинейный в плане павильон имел динамичную пространственную структуру, растущую вверх по спиральной кривой, органично связанную с конструктивной схемой здания. Единым покрытием всего павильона служила складчатая, пространственная оболочка. Вогнутая поверхность главного фасада, обшитая выкрашенными в красный цвет металлическими листами, имела вид огромного алого стяга, образуемого отдельными плоскостями, идущими уступами в соответствии со стойками каркаса.

Идейным и композиционным центром павильона был Ленинский зал, расположенный в средней части здания в непосредственной связи с главным входом. Круглый в плане (диаметр 38 м), открытый на всю высоту павильона зал вызывал ощущение простора и величия, сразу вводя посетителя в атмосферу большого эмоционального накала, присущего всей экспозиции. Благодаря пластичной форме павильона с повышенной до 109 м и пониженной до 20 м частями объема в его внутреннем пространстве возникали выразительные противопоставления контрастных по высоте залов. Заключительным аккордом этой разнообразной системы помещений был огромный зал «Космос», расположенный в наиболее высокой части здания.

185. Москва. Останкино. Телевизионная башня. 1960— 1967 гг. Инж. Н. Никитин, архитекторы Л. Баталов, Д. Бурдин. План смотрового зала-вестибюля ресторана (на отм. 336,3). Основание башни

Особое место среди общественных сооружений 60-х гг. занимает Останкинская телевизионная башня, входящая в состав комплекса нового телевизионного центра столицы (инж. Н. Никитин, архитекторы Л. Баталов, Д. Бурдин, 1960—1967 г.). Имея важнейшее практическое значение для развития многоканальных дальних телевизионных передач, это уникальное высотное сооружение играет большую градостроительную роль и представляет интерес как пример органического слияния инженерного и архитектурного искусства, в котором смелая техническая мысль сочетается с острым художественным замыслом (рис. 185).

Высота Останкинской башни намного превышает высоту аналогичных зарубежных сооружений. Достигая 533 м, она обеспечивает отличное изображение в радиусе до 150 километров, практически создавая в этих пределах условия «прямой» видимости. Башня запроектирована как мощный комплекс, включающий телевизионную передающую станцию и разнообразные помещения технического обслуживания. Помимо специальных помещений в башне имеются трехэтажный ресторан (на высоте 360 м), и смотровые площадки.

Технически смелое, новаторское решение сложнейшей инженерной задачи позволило впервые в мировой практике создать телевизионную башню подобной высоты из железобетона [причем необходимые прочность и жесткость обеспечиваются при относительно малом диаметре основания железобетонного ствола] (отношение высоты московской башни к диаметру над ее уширенной конической частью равно 26), что обусловило стройность силуэта и изысканность общих пропорций сооружения. Новаторски, необычайно смело решен фундамент башни, имеющий глубину только 4 м. Основными принципиальными отличиями конструкции Останкинской башни являются создание в ее стволе предварительно сжимающего усилия и новая для железобетона оригинальная система армирования.

Несущая конструкция Останкинской башни представляет собой систему поставленных друг на друга железобетонных и стальных конических и цилиндрических оболочек, которые благодаря своей форме хорошо сопротивляются ветровой нагрузке. Основная конструкция башни выполнена из монолитного, высокопрочного, предварительно-напряженного железобетона. Башня состоит из железобетонной конической части и стальной трубчатой опоры для антенн. Коническая часть в свою очередь состоит из десяти наклонных опор, расположенных в плане по дуге окружности, конического основания и ствола, начинающегося с высоты 63 м при диаметре 18 м и заканчивающегося на высоте 385 м при диаметре 8,2 м. Толщина стенок ствола постепенно уменьшается с 40 до 35 см. Башня возведена на монолитном кольцевом фундаменте.

Внешний облик башни гармонично слит с ее конструктивной и функциональной схемами. Плавно сужаясь кверху, монолитный ствол башни как бы естественно вырастает из конического основания и легко устремляясь ввысь, отчетливо проецируется на фоне неба. Упругое и вместе с тем пластичное очертание этого гигантского ствола, расчлененного четкими горизонтальными кольцами балконов, создает характерный запоминающийся силуэт. Видимая из самых различных районов столицы Останкинская башня стала неотъемлемым элементом панорамы московских улиц.

186. Ульяновск. Мемориальный комплекс. Разрез
187. Ульяновск. Мемориальный комплекс. Центральное здание. 1970 г. Архитекторы Б. Мезенцев, М. Константинов, Г. Исакович. Общий вид, план
188. Ульяновск. Дворец пионеров. 1970 г. Архит. К. Френкель и др.
189. Ульяновск. Мемориальный комплекс. Фрагмент фасада	190. Ульяновск. Мемориальный комплекс. Ленинский торжественный зал. Скульптор П. Бондаренко, художник Г. Опрышко

В исторический 1970 год, когда все прогрессивное человечество торжественно отмечало столетие со дня рождения Владимира Ильича Ленина, в нашей стране было завершено строительство многих общественных и градостроительных комплексов, посвященных памяти основателя Коммунистической партии Советского Союза и первого в мире социалистического государства. Самым крупным среди них, уникальным по своему идейно-политическому значению является мемориальный комплекс на родине Ленина в Ульяновске (бывш. Симбирск), призванный увековечить место его рождения (рис. 186—189).

Строительство этого мемориала является частью больших работ по преобразованию всего города в целом, особой целью которых наряду с решением всего круга современных градостроительных задач, связанных с реконструкцией Ульяновска, было превращение центра этого старинного города в своеобразный памятник великому Ленину. Эта идея получила свое архитектурное воплощение в создании мемориальной Ленинской зоны, включающей все места, здания и сооружения, связанные с жизнью Владимира Ильича и семьи Ульяновых.

* На эскизный проект застройки центральной части города был проведен закрытый всесоюзный конкурс, в котором участвовали проектные институты Москвы, Ленинграда и Ульяновска. Проект застройки центральной мемориальной части Ульяновска выполнен авторским коллективом Центрального научно-исследовательского и проектного института типового и экспериментального проектирования зрелищных зданий и спортивных сооружений. Руководитель авторского коллектива — архит. Б. Мезенцев.

Раскинувшаяся на территории площадью 114 га в центральной, наиболее возвышенной части города Ленинская мемориальная зона играет ведущую роль в формировании характерных черт архитектурного облика Ульяновска, отличающих его от других городов. Среди исторических мест, вошедших в мемориальную зону, — улица В.И. Ленина (бывшая Московская) с домом-усадьбой семьи Ульяновых, школа и гимназия, где учился Володя Ульянов, Дом книги, где ранее находилась библиотека, которую посещал молодой Ленин, группа жилых домов на улице Ульяновых (бывшая Стрелецкая) и другие памятные здания, связанные с жизнью Ульяновых.

В проекте Ленинской мемориальной зоны бережно сохранена среда, в которой проходили детские и юношеские годы Владимира Ильича, и вместе с тем создана новая архитектурно-пространственная композиция городского центра, неразрывно слитая с характерным природным ландшафтом Ульяновска и сочетающая элементы старого Симбирска с современной застройкой. Ведущее значение в новой планировочной структуре города занимает вновь создаваемая мемориальная площадь, на которой стоит главенствующее сооружение мемориальной зоны — здание Ленинского мемориального центра, воздвигнутое там, где сто лет тому назад родился будущий вождь революции. Занимая центральное место на площади, это своеобразное здание-памятник служит идейным и композиционным центром не только мемориальной зоны, но и всего города в целом (архитекторы Б. Мезенцев, М. Константинов, Г. Исакович).

Мемориальная площадь расположена в одном из красивейших мест Ульяновска, в районе так называемого Нового Венца, на высоком берегу Волги, откуда открываются живописные виды на бескрайние речные дали. Помимо здания Ленинского мемориального центра в ансамбль площади входят и другие новые крупные общественные здания — Педагогический институт (архит. Е. Калашникова) и гостиница «Венец» (архитекторы Б. Баныкин, Л. Орлова, К. Осипова, Г. Стихии, инженеры А. Дрогичинский, М. Смолич). Рассчитанная на 1000 мест 23-этажная гостиница — самое высокое здание Ульяновска, отчетливо воспринимается при приближении к городу с Волги и служит сильным ориентиром, акцентирующим наиболее ответственную часть городского центра.

Широкая торжественная эспланада, протянувшаяся вдоль берега Волги, связывает мемориальную площадь со сложившейся ранее площадью Ленина, где расположены здания областных и городских партийных и советских организаций и возвышается памятник Владимиру Ильичу работы скульптора Манизера (1940 г.), и сквером имени Карамзина (где расположена школа, в которой учился В.И. Ленин). Таким образом возникает анфилада ансамблей центральной части Мемориальной зоны, объединенная эспланадой и образуемая Карамзинским сквером и двумя взаимосвязанными и как бы дополняющими друг друга площадями — площадью имени Ленина со скульптурным монументом и новой мемориальной площадью со зданием-памятником Ленинского мемориала. Расположенное по оси вновь образуемого подхода со стороны площади Ленина, здание Мемориала хорошо просматривается издалека и связывает различные точки города.

Это идеологическое и архитектурно-пространственное единство двух площадей и сквера, являясь композиционной основой нового общегородского центра Ульяновска, формирует его яркий, идейно-художественный образ, причем благодаря эспланаде, связывающей площади, увеличивается сфера эмоционального воздействия монумента Владимира Ильича, она выходит за пределы площади Ленина, распространяясь на всю мемориальную зону.

В числе других наиболее значительных общественных сооружений, возведенных в Мемориальной зоне Ульяновска, — Дворец пионеров (архит. К. Френкель и др.), детская библиотека (архит. Л. Газеров), средняя школа имени В. И. Ленина (архит. Р. Дрогицкий).

Здание Ленинского мемориального центра не имеет прототипов в истории архитектуры. Это новое по своему идейно-политическому содержанию мемориальное сооружение, представляющее собой не только монумент, увековечивающий память Владимира Ильича, но и живой архитектурный организм, предназначенный для активного общественного использования в целях широкой пропаганды бессмертных идей ленинизма. Состав помещений Мемориала весьма разнообразен. Здесь располагаются филиал Музея В.И. Ленина с торжественным Ленинским залом и кинозалом, Дом политического просвещения с лекционным залом на 500 мест, аудиториями, выставочными залами, библиотеками, а также трансформирующийся универсальный зрительный зал общей вместимостью 1400 человек, рассчитанный на проведение самых различных общественных мероприятий: торжественных собраний, научных конгрессов, кинопоказов, концертов.

Здание имеет компактное объемно­планировочное построение, отвечающее его центральному положению на площади. Оно отличается гармоничностью пропорций, сдержанностью и лаконизмом четких, тонко прорисованных архитектурных элементов. Вместе с тем в простоте его очертаний, монументальности объемов, целостности светлого колорита белой мраморной облицовки отчетливо звучит торжественная нота, придающая его идейно-художественному образу мемориальный характер. В органичном взаимодействии с общим архитектурным замыслом в наиболее важные композиционные узлы здания включены произведения изобразительного искусства — монументальной скульптуры и живописи, а также тематические тексты, помогающие отчетливее донести до зрителя большой идейный смысл Мемориального центра и увеличивающие силу его эмоционального воздействия (скульпторы П. Бондаренко, О. Комов, Ю. Чернов, О. Кирюхин, худож. Г. Опрышко) (рис. 190).

Квадратный в плане объем здания со сторонами 108X108 м приподнят на колонны высотой 7,35 м с шагом 14,5 на 14,5 м. Этот прием помог сохранить дома, связанные с первыми годами жизни Владимира Ильича, и раскрыть с трех сторон пространство внутреннего дворика, где расположены памятные строения. При этом возникла более органичная связь с площадью — пространство площади как бы свободно «перетекает» во внутреннее пространство покоящегося на столбах здания.

При геометрически правильной общей конфигурации здание Ленинского мемориального центра отличается асимметрией планировки и объемно-пространственного решения. Так, Ленинский торжественный зал смещен относительно центральной оси здания в направлении площади; объем универсального зала сдвинут в сторону Советской улицы; внутренний дворик также имеет асимметричное построение. Эта свободная компоновка помещений не только служит основой для сочетания в одном архитектурном организме различных функциональных зон — музейной, зрелищной и учебной, но и оказывает большое влияние на формирование идейно-художественного образа Мемориального центра, помогая избежать статичности, свойственной традиционным сооружениям чисто мемориального значения. В связи с тем что каждая из четырех сторон здания обращена в иную градостроительную и природную среду, фасады Мемориального центра при единстве их общей композиции также отличаются друг от друга. Наиболее энергичную пластическую обработку получили фасады, выходящие на площадь имени Ленина и на Волгу.

Логичная организация плана Ленинского мемориала с открытым размещением лестниц и галерей, свободным переходом пространства одной зоны в другую позволяет легко ориентироваться среди его многообразных помещений. Все зоны здания взаимосвязаны, составляя единую архитектурно-планировочную систему. При этом они достаточно изолированы друг от друга, имеют самостоятельные входы, что дает возможность использовать их не только совместно, но и раздельно.

По своему идейно-политическому значению ведущим помещением Мемориального центра является Ленинский зал, предназначенный для различных торжественных ритуалов. Особая роль этого зала ярко видна в его главенствующем положении в объемно-планировочном построении здания и характере его архитектуры. Высота торжественного зала достигает 16,5 м, тогда как высота остальных помещений 7 м. Возвышаясь над основным массивом сооружения в виде мощной плиты, объем зала определяет своеобразие силуэта всего здания и служит доминирующим элементом в ансамбле площади, выразительным архитектурным акцентом, приковывающим внимание зрителя к композиционному ядру Мемориала.

Интерьер Ленинского торжественного зала наиболее параден. Кульминационным пунктом его композиции служит высеченная из белого мрамора фигура В.И. Ленина, создающая полный глубокого значения, спокойный и ясный образ вождя-мыслителя и вносящая в восприятие интерьера особое эмоциональное начало (скульптор П. Бондаренко). Благодаря большой высоте пространство зала кажется величественным, несмотря на относительно небольшие абсолютные размеры его в плане (14 X 14 м). В отличие от остальных помещений Мемориального центра, выдержанных в светлой, мягкой цветовой гамме — светлые потолки, белые колонны, светлый дубовый паркет, здесь в интерьер введена мозаика из различных пород мрамора, служащая контрастным фоном для белой статуи (художник Г. Опрышко). Все это придает идейно-художественному образу Ленинского зала особую торжественную приподнятость.

***

Вместе с ростом благосостояния и культуры в Советском Союзе с каждым годом увеличиваются объемы строительства общественных сооружений, растет многообразие их типов. Небывалый расцвет общественных форм жизни советского народа в период развернутого строительства коммунизма выдвигает необходимость постоянных поисков новых архитектурных решений, дающих полноценный ответ на новые социальные требования. Рассмотренные в данной главе примеры крупных общественных зданий представляют собой в этом смысле большой интерес. Они свидетельствуют о широком размахе творческих исканий и отчетливо раскрывают конкретные композиционные приемы, характерные для современного этапа развития советской архитектуры.

---

Глава «Крупные общественные здания. 1955—1970». «Всеобщая история архитектуры. Том 12. Книга первая. Архитектура СССР» под редакцией Н.В. Баранова. Автор: Н.А. Пекарева (Москва, Стройиздат, 1975)