Английские города средневековья складывались и развивались в основном как города «бургового» типа, т. е. росли возле замков феодалов или вблизи монастырей. Некоторые из них возникли на месте древнеримских городов I в. н. э. (Лондон, Честер, Линкольн и др.). Остатки их прежней строго регулярной планировки иногда еще прослеживаются в ядре современного города (сравните Честер и др.). Однако в таких городах в средние века неизбежно возникали замки и крепости, местоположение и особенности которых определяли дальнейший рост и планировку города, которая обычно была нерегулярной. В этом отношении интересен пример Лондона. Его описание в XIV в. говорит о наличии там в восточной части холма с крепостью (Тауэр), а в западной еще двух замков, хорошо укрепленных. В двух милях от Тауэра, в западной части Лондона, размещался королевский замок, имевший собственный пригород. Весь Лондон был окружен высокой и мощной стеной с семью воротами. Южная часть города тоже была окружена стеной с воротами. Известны, впрочем, примеры регулярной планировки и вновь создаваемых городов (Уинчелси, 1277 и др.).

Возникновение новых промышленных предприятий в сельской местности не способствовало росту английских городов в XVI в. В это время неизвестны примеры крупных замыслов и значительных композиций в городской застройке. Имеется лишь описание идеального города, созданного воображением Томаса Моора, в его «Утопии» (1516). Главный город «Утопии» имел регулярную планировку, будучи почти квадратным в плане; его более широкая сторона была обращена к реке, а более узкая — к холму. Дома его шли сплошной застройкой, без разрывов и выделений. Позади домов неразрывной лентой шел сад. Другие города «Утопии» были того же типа. «Кто знает один из этих городов, знает их все...» — говорил сам автор. Интересно, что города «Утопии» были ограничены в размерах шестью тысячами проживающих там семей. При увеличении численности жителей города за счет прироста населения излишек должен был в принудительном порядке переселяться.

В XVII в. Лондон оставался единственным городом Англии, в котором решались какие-либо градостроительные задачи.

Крупнейшему архитектору Англии того века — знаменитому Иниго Джонсу — следует приписать честь инициатора и творца первых композиций крупного плана, значение которых выходило за рамки частного строительства и которые имели бесспорное градостроительное значение.

В 1618 г. была организована Лондонская комиссия по строениям, задачей которой было регулирование застройки города. Одним из наиболее влиятельных и авторитетных членов этой комиссии был арх. Иниго Джонс. Важным градостроительным мероприятием Лондонской комиссии по строениям была планировка площади Линкольнс-Инн-Филдс.

Лондон до начала XVII в. не имел ни одной организованной городской площади. Что представлял собой этот город даже в 60-х годах того века, говорил известный искусствовед и архитектор XVII в. Джон Ивлин: «Я негодую и сожалею, что строительство (в Лондоне — Е. М.) представляет собой нагромождение неудачных и нелепых домов; что улицы в нем такие узкие и неудобные в самом центре и в наиболее деловых и оживленных частях... потому, что при этом создается лабиринт на самых главных проездах...» В рекомендациях комиссии было поставлено требование, чтобы планировка площади обеспечила «красивые и удобные обходы». Имелось в виду нечто подобное недавно отстроенной площади Вогезов в Париже, которую Иниго Джонс видел при проезде через Францию и которую он повторил затем в площади Ковент Гарден. Застройка площади Линкольнс-Инн-Филдс была осуществлена позднее. Однако имя Иниго Джонса осталось связанным с этим проектом и, в частности, с первым из построенных на этой площади домов, так называемым Линдсей Хаусом (1640) с его изящным замыслом, навеянным палладианскими композициями.

То, что не удалось Иниго Джонсу осуществить на площади Линкольнс-Инн-Филдс, он воплотил в площади Ковент-Гарден. В 1630 г. граф Бэдфорд, владевший обширной городской усадьбой к северу от Стрэнда, решил построить церковь, обещанную им прихожанам, проживающим в его владении. Сохранилось предание, что, пригласив Иниго Джонса для этой постройки, Бедфорд заявил ему, что он хочет построить «просто сарай». На это Иниго Джонс ответил: «Ну, что ж, тогда Вы будете иметь самый красивый сарай в королевстве!» Комиссия по строениям оказала определенное давление на Бэдфорда, чтобы принудить его очистить от строений значительную территорию и произвести там застройку, имеющую законченный архитектурный характер.
 
Общий проект планировки площади Ковент-Гарден, есть все основания полагать, принадлежал Иниго Джонсу. На западной стороне была построена церковь с портиком, напоминающая здания античности, с двумя домами по сторонам ее. Северная и восточная стороны были обстроены трехэтажными зданиями с аркадами в первом этаже (рис. 1). Южная сторона оставалась незастроенной, поскольку она примыкала к владениям Бэдфорда.

Рис. 1. Лондон. Площадь Ковент-Гарден, 1630 г., И. Джонс

Площадь Ковент-Гарден была первой архитектурно-организованной площадью Лондона, и в этом смысле она оказала большое влияние на дальнейшее развитие градостроительных идей в Англии, особенно в конце XVII в. и в 1-й половине XVIII в., когда творчество Иниго Джонса высоко ценилось и он превозносился как основоположник архитектуры классицизма в этой стране, как гениальный создатель нового архитектурного стиля и новых архитектурных концепций в английском строительстве.

Иниго Джонс сделал еще одну попытку дать решение градостроительных задач при восстановлении лондонского собора св. Павла, разрушенного пожаром. В 1634 г. Иниго Джонс был назначен архитектором (производителем работ) Комиссии по реставрации собора. Не ограничиваясь восстановлением собора, к которому он пристроил грандиозный восьмиколонный с антами коринфский портик, Иниго Джонс поставил перед собой задачу организации соборной площади. Собор был окружен хаотическим нагромождением мелких построек — жилых домов, ларей торговцев, меняльных лавок; у самого входа в собор стояла церковь св. Григория. По указанию архитектора все эти постройки начали сносить. Однако снести церковь св. Григория из-за протеста ее прихожан не удалось. В 1640 г. Иниго Джонс предстал перед парламентом со своими объяснениями. Он произнес там прекрасную речь, в которой доказывал, что снос окружающих собор построек способствует красоте города, что великолепное здание много потеряет из-за отсутствия архитектурно-организованного пространства вокруг собора и т. д. Парламент, однако, из политических соображений принял сторону жалобщиков, и работы были приостановлены, а затем и вовсе прекратились.

Рис. 2. Лондон. Уайтхолл. План

В те же годы Иниго Джонс начал разработку проекта грандиозного королевского дворца Уайтхолл, — целого ансамбля зданий, которые должны были занимать площадь 350X226 м (рис. 2). Их градостроительное значение не уступало значению современных им построек Тюильри в Париже. Это был бы первый организованный ансамбль зданий такого масштаба в Лондоне и при том решенный в строгих формах классицизма. Значение ансамбля Уайтхолл было тем большим, что с его постройкой начиналась организованная застройка набережной Темзы — задача, практически решать которую английские архитекторы начали лишь спустя столетие.

Первая серия чертежей проекта была разработана в 1637—1639 гг. Спустя десять лет к той же теме вернулся ученик и помощник Иниго Джонса — Джон Уэбб. Однако и эта серия чертежей не нашла применения. После 1660 г. Джон Уэбб снова вернулся к теме Уайтхолла. Его последние чертежи были, вероятно, представлены Карлу II. В результате грандиозного пожара Лондона в 1666 г. проекты Уайтхолла остались неосуществленными, так как перед градостроителями были поставлены новые задачи.

В 30-х же годах XVII в. в Лондоне были начаты строительные работы крупного масштаба на южной стороне улицы Грейт-Куин-Стрит, где был возведен ряд однотипных построек в формах классицизма, и на площади Линкольнс-Инн-Филдс. Здесь было осуществлено строительство уже упоминавшегося Линдсей Хауса. Все здания на Линкольнс-Инн-Филдс, расположенные по строгой симметричной схеме, с центральным более высоким зданием были построены в формах классицизма. Площадь Линкольнс-Инн-Филдс была не только первой организованной площадью Лондона, но до конца XVIII в. оставалась самой крупной из его площадей.

Знаменитый пожар Лондона начался 2-го сентября 1666 г., 11-го сентября известный архитектор Кристофер Рен представил свой план восстановления и перестройки города. Помимо Рена планы реконструкции Лондона представил Джон Ивлин — архитектор-дилетант и знаток искусства, и Роберт Хук, по специальности математик, построивший, однако, несколько зданий.

Кристофер Рен (1632—1723) был сыном настоятеля церкви в Виндзоре. Он учился в Оксфорде, где главными предметами его занятий были математика, естествознание и медицина. В 1651 г. он получил аттестат, а с 1657 г. преподавал астрономию — сначала в одном из колледжей Лондона, а затем в Оксфорде. Ньютон считал его одним из лучших математиков его времени.

В 1661 г. король поручил Рену составление проекта фортификаций и порта в Танжере, но он отказался. В следующем году Рен начал проектировать свою первую постройку — Шелдонский театр в Оксфорде, за которым последовали другие постройки в Оксфорде и Кэмбридже. В 1665 г. Рен посетил Францию и в Париже познакомился с Бернини, с его проектом для Лувра и с самим строительством. Он привез из Франции много архитектурных книг и зарисовок.

Проект реконструкции Лондона был первым из крупных работ Рена. Из трех предложенных его проект оказался наиболее реалистичным, увязанным с живым городом (рис. 3).

Рис. 3. Лондон. План 1666 г., К. Рен

Что представлял собой этот город в конце XVII в.? Главная часть города — Сити — располагалась на северном берегу Темзы между Тауэром на востоке и собором св. Павла на западе. За собором было застроено еще несколько кварталов и затем, за городской стеной, канал отрезал Сити от остальных частей Лондона. Сити был окружен каменной стеной с башнями и воротами. В этой беспорядочной мозаике кварталов проходили с запада на восток две основные магистрали города. Одна из них, соединявшая Вестминстерский дворец и аббатство с Тауэром, шла мимо Уайтхолла, у Чэринг-Кросс, где Темза образовывала угол, поворачивала на Стрэнд и Флит-Стрит, подходила к Ледгэйтским воротам Сити, затем мимо собора св. Павла, следуя за направлением Темзы, шла по Уотлинг-Стрит и Грейт-Ист-Чиип к Тауэру. Другая шла почти параллельно первой, но севернее ее, став одной из главных дорог через Хай-Холборн и Ньюгэйтские ворота. Она проходила внутри Сити по Чиип-Сайд к рыночной площади Вул-Черч-Маркет, где разветвлялась на три дороги.

Рен выделил в Сити два главных центра: у собора св. Павла, который начали перестраивать под его руководством, и у биржи. Перед собором св. Павла на пересечении двух улиц Рен создал огромную площадь, протянувшуюся до самых Ледгэйтских ворот. Биржу он поместил в центре большой овальной площади, окруженной различными правительственными зданиями, к которой сходились десять улиц. Южную магистраль Сити он выпрямил и сделал почти параллельной Темзе, расширив ее при этом до 27 м. Северную продольную магистраль Сити он тоже выпрямил и сделал широкой, но довел ее только до биржи. Площадь биржи на северо-востоке Сити и площадь перед входом в собор на юго-западе он соединил косой магистральной улицей такой же ширины. На северной магистрали располагались ратуша и здание компаний, на южной, возле Тауэра — таможня. В то время как в западной части города (у собора) господствовала относительно регулярная планировка кварталов, в восточной, где радиальные улицы шли от биржи во все части города и на их пересечениях с южной магистралью возникали площади, планировка несколько напоминала ленотровские парковые композиции. Сходного типа планировка была намечена Реном и к западу от Сити, за каналом. Восточная часть Сити у самой городской стены, не затронутая пожаром, была оставлена Реном без изменений.

Градостроительное значение проекта Рена трудно переоценить. Это был первый грандиозный и вместе с тем вполне реальный проект реконструкции существующего города, почти на два столетия опередивший проект реконструкции Парижа, предложенный Оссманом. Существенно и то, что это не был проект «идеального» города (которые во множестве создавались в эпоху Ренессанса), но реальный, привязанный ко всем основным жизненно-важным точкам существующего города. Преобладание деревянных построек усугубило — последствия пожара, опустошившего большую часть Лондона. Но вполне реальный, в сущности легко осуществимый проект реконструкции Лондона не был реализован, так как встретил упорное сопротивление погорельцев — владельцев земельных участков, не желавших перемещаться на новое место.

Дальнейшее развитие Лондона и его архитектурная организация проходили так же, как и в других крупных городах Европы. В городе постепенно возникали площади, ансамбли, которые затем соединялись соответствующей застройкой улиц, иногда отвечавшей уже новым вкусам. Кристофер Рен внес в этот процесс свою долю участия, завершив задуманный еще Иниго Джонсом и начатый Джоном Уэббом ансамбль в Гринвиче, предназначенный теперь для размещения госпиталя. К середине XVIII в. в Лондоне было создано уже около десяти крупных площадей: Беркли-Сквэр, Гросвенор-Сквэр и др. Однако центр градостроительных исканий во 2-й половине XVIII в. переместился в другой город.

Бат — небольшой городок с шерстяной промышленностью — с первых десятилетий XVIII в. начал привлекать к себе внимание благодаря наличию в нем целебных минеральных вод. Использованный затем как фешенебельная летняя резиденция короля он начинает в 20-х годах интенсивно застраиваться. С 1725 г. для Бата началась новая строительная эпоха. В этом году арх. Джон Вуд дал первые чертежи новой планировки города.

Рис. 4. Бат. План застройки

Джон Вуд, начинающий архитектор, которому тогда был лишь 21 год, увлекся планировочными проблемами, проектируя парк в поместье Бремхэм, в котором он подражал замыслам Ленотра. В Лондоне он познакомился с Робертом Гэй — владельцем крупных земельных участков в Бате — и склонил его произвести новую застройку по своим проектам. В течение короткого времени в руках Джона Вуда сосредоточилась планировка всей застройки Бата (рис. 4). Это была редкая для той эпохи возможность спроектировать и построить целый город по единому, предварительно разработанному плану. Воплощению этой творческой идеи Вуд посвятил всю жизнь. Последние элементы своего проекта, например Куинс-Сквэр, Вуд осуществлял уже на приобретенных им самим участках городских владений.

Работы Джона Вуда ассоциируются с древнеримскими постройками. Это выра¬жалось в частности в крупном масштабе застройки Саутс-Парейд (1743) и Цирка — круглой площади на пересечении Гэй-Стрит и Брок-Стрит (1753—1768).

Цирк был окружен 33 однородными зданиями. Расположение выходящих на площадь улиц подчеркивало монументальность и замкнутость площади и создавало исключительный градостроительный эффект.

Ансамблевая застройка Цирка была увязана по стилю и характеру с застройкой Гэй-Стрит. Две другие улицы, выходящие на площадь, спроектированные и застроенные сыном Джона Вуда, тоже отвечали общему характеру застройки. Заканчивать застройку Цирка пришлось Джону Вуду Младшему.

Рис. 5. Бат. Ройал-Кресент, 1767—1775 гг., Д. Вуд Младший

Еще более эффектной оказалась серповидная площадь Ройал-Кресент на другом конце Брок-Стрит, где на полуэллипсе, открытом в сторону прилегающего пригородного пейзажа, было возведено 30 идентичных зданий (1767—1775) с колоннами ионического ордера (рис. 5). На этой площади, спроектированной и построенной Джоном Вудом Младшим; и общий характер зданий, и самый масштаб их оказались значительно более эффектными и величественными. Площадь производит исключительно сильное впечатление.

Ройал-Кресент вызвал всеобщее восхищение и целый ряд последующих подражаний. В Бате был возведен в дальнейшем целый ряд «кресентов»: Кэмден-Кресент, Лэнсдаун-Кресент и др. Уже в 60-х гг. того века Кресент и Цирк, правда несравненно более скромные, были выстроены в Лондоне Дэнсом Младшим и т. д. На короткий период Бат стал влиятельным центром архитектурных поисков и градостроительных начинаний.

Пример целостной планировки новой части города, каким оказалась застройка Бата, был немедленно подхвачен в Шотландии, в застройке новой части Эдинбурга.

В противоположность старому городу Эдинбургу, расположенному страшно скученно на склонах холмов и разделенному на две части, новый город, размещенный в долине, получил возможность для свободной планировки своих кварталов. Потребовалось осушить болото, что и было произведено в 1763 г. На месте болота были разбиты сады Принс-Стрит.

Джеймс Крэг в проекте, избранном на основе конкурса, пошел дальше решений Джона Вуда и его сына в том смысле, что не ограничился композиционной связью города с окружающим его ландшафтом, как это было сделано в Ройал-Кресент в Бате, а ввел элементы природы в самый город, превратив его (один из ранних примеров практической застройки такого рода) в своеобразный город-сад. Принс-Стрит — главная улица нового города — оказалась органически связанной с широкой полосой садов. Вместе с тем здесь общий принцип английской архитектуры классицизма палладианской стадии, требовавший контрастного противопоставления свободных элементов природы и строго организованной архитектуры, был впервые в архитектурной практике Великобритании перенесен из частного поместья в организм крупного города. Расположенная к югу от Принс-Стрит, спроектированная Крэгом часть нового города была решена в классически строгой регулярной схеме с широкой центральной Джордж-Стрит, завершенной по концам замкнутыми площадями Сент-Сквэр и Шарлот-Сквэр.

Принцип строгорегулярной застройки, хотя и не так эффектно решенной, был использован и в проекте Роберта Рейда и Уильяма Сиббальда, предусматривавшем расширение нового города Эдинбурга к северу от Принс-Стрит (1806).

Предложенные для планировки площадей Иниго Джонсом — квадрат, Джоном Вудом Старшим — круг и Джоном Вудом Младшим — «кресент», наряду с обычной регулярной застройкой, остались наиболее существенными элементами градостроительных проектов английских архитекторов следующего XIX столетия.

Однако в том же XVIII в. идеи, предложенные в Бате, не остались без отклика в архитектурной среде Лондона. В 1766 г. Джон Гвинн, архитектор и писатель, издал свою книгу «Лондон и Вестминстер, улучшенные», в которой дал ряд смелых и интересных решений по перепланировке столицы Англии, во многом основанных на дальнейшем развитии градостроительных предложений обоих Вудов.

В начале XIX в. Джордж Дэне Младший сделал ряд практических предложений по регулированию Лондонской набережной, что еще в 70-х годах XVIII в. начал практически делать Роберт Адам в связи со строительством своих домов в Адельфи (рис. 6). Дэне сделал довольно искусный проект комплексной застройки набережной от Лондонского моста до Тауэра. Здесь он развил на несколько большей территории схему, предложенную Адамом, в том смысле, что поставил на высокие аркады, предназначенные для причальных устройств и служб, законченный комплекс зданий, однако с более выразительно решенным центром, чем это было сделано в Адельфи. Проект не был осуществлен. Дальнейшие усилия архитекторов Лондона дать существенные улучшения архитектурной структуры Лондона либо не имели успеха, либо сводились к отдельным и относительно скромным частным решениям.

Рассматриваемый здесь период завершается одним из наиболее грандиозных градостроительных начинаний английских архитекторов — проектом Риджентс-Парка в Лондоне и строительством Риджент-Стрит с дальнейшим включением Сент-Джеймс- Парка, Трафалгарской площади и западной части Стрэнда.

Рис. 6. Лондон. Дома Адельфи, 1768—1772 гг., Р. Адам	Рис. 7. Лондон. Риджентс-Парк, 1811 г., Д. Нэш

В 1811 г. двум архитекторам — Джону Нэш и Томасу Левертону — было дано задание дать проекты планировки парка на окраине Лондона на участке земли, принадлежащем королю. В задании предусматривалась организация будущей улицы, которая связывала бы этот парк с Вестминстером и Сент-Джеймс-Парком. Левертон ограничил свою задачу и, по существу, проектом улицы пренебрег. Джон Нэш необычайно широко подошел к решению проекта. В его эскизе получили дальнейшее развитие идеи, предложенные Крэгом в планировке нового города в Эдинбурге,— идеи города-сада (рис. 7). Он совместил в одном проектном решении элементы широко задуманного парка свободной английской планировки с прудами, рощами, лужайками и газонами и комплексы интенсивной городской застройки, размещенные на той же территории. Проект Риджентс-Парка явился в этом отношении новым словом в английском градостроительстве.

Рис. 8. Лондон. 1 — Парк-Кресент, 1812 г., Д. Нэш; 2 — Квадрант 1819-1820 гг., Д. Мэш

Нэш, вместе с тем, не отказался от заманчивой перспективы спроектировать целую улицу и дал проект застройки Риджент-Стрит. Впоследствии ему было поручено спроектировать и Бакингэмский дворец. В итоге идеи его планировки распространились вплоть до Стрэнда. Однако общее изменение стиля уже сказалось на этом градостроительном комплексе. В то время, как Парк-Кресент (1812, рис. 8) и Квадрант (1819—1820) в этом проекте еще сохраняли единство монументального замысла, напоминая работы Вуда, застройка, например, Риджент-Стрит, в погоне за модной тогда «живописностью», несколько измельчена. Все же это было грандиозное и смело выполненное начинание, оказавшее известное влияние на дальнейшее развитие европейского градостроительства.

С 60-х — 70-х гг. XVIII в. начался промышленный переворот в Англии. Возникновение и рост пролетариата требовали обеспечения его жилищем. Однако в начале XIX в. эта новая, вставшая перед архитекторами проблема не могла быть решена. Джон Нэш пытался нащупать решение, наметив в одном из эскизов Риджентс-Парка место для бараков. Другие архитекторы хотели подойти к решению задачи, начиная с вопроса о рациональном типе жилища для рабочих. Так появилась, например, книга Джона Вуда Младшего «Серия проектов коттеджей, жилищ рабочего, приспособленных в равной мере для города, как и для деревни» (1792). Однако в целом решение этой проблемы было делом уже последующей эпохи.

Глава «Архитектура Англии XVII — начала XIX в.» раздела «Европа» из книги «Всеобщая история архитектуры. Том VII. Западная Европа и Латинская Америка. XVII — первая половина XIX вв.» под редакцией А.В. Бунина (отв. ред.), А.И. Каплуна, П.Н. Максимова. Автор: Е.В. Михайловский. Москва, Стройиздат, 1969