Внешний вид храма определяется его колоннадой и фронтоном. Стена целлы, напоминающая лишенные окон стены азиатских домов, скрывается за портиками. Что касается фронтона, то идея его так тесно связана с идеей храма, что, по выражению одного древнего автора, «если бы храм был построен хотя бы на Олимпе, где не знают дождя, он все же был бы увенчан фронтоном». Эволюция наружного портика отражает всю историю архитектуры храма.

ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ ФОРМ ИОНИЙСКОГО ХРАМА

По своему внешнему оформлению храмы делятся на храмы ионийского и дорийского стилей.

Образцы ионийского стиля архаической эпохи дошли до нас только в виде фрагментов большого храма на Самосе и небольших святилищ или сокровищниц в Олимпии, Дельфах и на Делосе. Наиболее оригинальной является Книдская сокровищница в Дельфах. Она представляет собой ионийский храм без колоннад, антаблемент которого покоится на сплошных стенах. Украшения его – главным образом скульптурные: они состоят из фриза, непревзойденного памятника старой школы, который идет вокруг всего здания, привлекая все внимание зрителя. Архитектура как бы отступает здесь на задний план, чтобы дать почувствовать красоту фриза.

Как пример ионийского ордера начала V в., мы даем на рисунке 276 вид храма Ники Аптерос, который, несмотря на свои небольшие размеры, так достойно возвещает вход в Акрополь.

Здание состоит из целлы с четырехколонными портиками с задней и передней сторон; это единственный из известных нам храмов, где целла обнесена стенами не со всех сторон. Передний портик отделяется от целлы только решеткой, поддерживаемой двумя столбами. По своей воздушности последние могут сравниться только со столбами монумента Фрасилла.

Ионийский ордер фасадов производит впечатление строгое, но не тяжеловесное. Вокруг всего здания идет фриз необычайно благородного характера, выполненный с величайшим мастерством. Это уже не архаическое искусство, но искусство зрелое, вполне владеющее своими средствами.

Ионийские храмы Акрополя, в том числе храм Артемиды Брауронии, отличаются тем благородством стиля, которое служит заменой величию, вытекающему из грандиозности размеров.

К той же эпохе, быть может, относится ионийский храм с триглифами в Селинунте, который производит впечатление более раннего: он кажется архаизирующим применением ионийского ордера в местности, в которой ионийский стиль не был господствующим.

Эрехфейон, запроектированный, по-видимому, при Перикле и законченный в самом конце V в., является наиболее совершенным образцом ионийского ордера. Расположенный в виду Парфенона и ограниченный в своих размерах пределами священного места, за которое он не должен был выходить, Эрехфейон мог избежать невыгодного контраста только благодаря своему изяществу, которым он искупал свои небольшие размеры. Ионийский ордер как нельзя лучше способствовал достижению этой цели: Эрехфейон по своему стилю настолько отличался от Парфенона, что не появлялось и мысли об их сравнении, а благодаря отсутствию сходных деталей, которые помогли бы определить масштаб, самая грандиозность Парфенона не могла повредить впечатлению, которое производил Эрехфейон.

На рисунке 196 мы воспроизвели северный портик Эрехфейона, самый древний и наиболее гармоничный по своим пропорциям. Восточный портик, конструкция которого свидетельствует о более позднем происхождении, уже далеко не так полно воплощает идеал изящества в архитектуре. Восточный портик является единственным известным нам примером ионийской композиции с колоннами возле стен и с окнами между ними.

Далее мы находим ионийский ордер в Сардском храме, от которого сохранились только две колонны и дверь, соперничающие по красоте с эрехфейонскими.

Углубляясь в македонскую эпоху, мы видим там применение ионийского ордера в гигантских масштабах. Увеличиваются не только размеры колонн, но возрастает и их число. Так, в то время, как Эрехфейон являл пример портика с четырьмя и шестью колоннами, в Ионии число колонн доходит до десяти.

Если бы такой фронтон сохранил свой естественный наклон, он казался бы подавляюще тяжелым; поэтому его наклон уменьшают иногда до соотношения 1:5.

В отношении стиля македонский ордер отличается несколько холодной правильностью и избытком легкости, свойственной фасаду Милетского храма (рисунок 197); в его деталях проявляется то известная сухость, то тенденция к чересчур смягченным формам, в стиле милетских скульптур или магнезийского фриза.

Наиболее замечательные образцы ионийского ордера сгруппированы вдоль малоазиатского побережья, на ионийский территории.

Милетский храм, с которым связаны имена зодчих Пеонея и Дафниса, представляет собой образец десятиколонной композиции.

Восьмиколонный портик мы находим в храмах в Эфесе, Магнезии, Гейре, Айзани.

Боковой портик в Эфесе имеет два ряда колонн, что называется «диптером», и благодаря диспозиции, исключительной для греческого искусства, но весьма обычной впоследствии у римлян, возвышается на основании в форме стилобата, как показано на рисунке 198.

В Магнезии не видно ни стилобата, подобного эфесскому, ни второго ряда колонн: архитектор Гермоген применил здесь так называемый «псевдодиптер», где ширина продольного портика в один пролет равна ширине двух промежутков между колоннами.

Шестиколонный портик нашел свое наиболее удачное применение в Приенском храме, творении Пифея, одном из прекраснейших зданий IV в.

К ионийскому ордеру принадлежат также Филиппейон и Олимпийский Леонидайон.

В Филиппейоне (рисунок 277) ионийский ордер применен к круглому плану.

Рис. 276. Храм Ники Аптерос	Рис. 277.  Филиппейон

ЭВОЛЮЦИЯ ФОРМ ДОРИЙСКОГО ХРАМА

В ряду ионийских храмов последовательность форм нарушается многочисленными пробелами, которые, как мы увидим, объясняются политическим положением Иония, и мы можем проследить из века в век только эволюцию дорийского храма.

Рассмотрим дорийские композиции, которые соответствуют четырем, шести и восьми колоннам фасада, и попытаемся отметить в отношении каждой из них характерные черты эпохи при помощи некоторых хронологически подобранных примеров.

Храм с антами и четырехколонный храм. – Храм с антами, который воспроизводит Микенский мегарон (рисунок 254), представляет собой наиболее простую и, по-видимому, самую раннюю форму храма. Древнейшими образцами этой конструкции являются сокровищницы в Олимпии и на Делосе. Здесь храм состоит, как и микенский мегарон, из одной целлы, продольные стены которой выступают вперед и окружают вестибюль, носящий название пронаоса.

Первоначально крыша пронаоса покоилась на двух концах стен, образующих анты, и на двух промежуточных колоннах; это план Витрувия «in antis». Позднее анты были заменены угловыми колоннами, и композиция превращается в «тетрастильную». Так как в силу условий ориентации задний фасад храма был нередко наиболее на виду, постепенно начинают украшать его подобно переднему, и возникает храм с «постикумом». Так называемая «эдикула Артемиды» в Элевсине (рисунок 278) дает нам пример храма с антами, постикумом и пронаосом.

Шестиколонная композиция. Ранний тип: передний портик в два ряда колонн, закрытый пронаос. – Если окружить со всех четырех сторон портиками храм с антами или тетрастильный храм, то получается композиция с шестью колоннами, характерная для большинства крупных священных зданий греческого мира.

Гексастильный храм можно определить как храм с четырьмя колоннами, окруженный портиками.

В раннюю эпоху он представлял три характерные особенности: а) закрытый пронаос; б) значительная глубина портиков; в) два параллельных ряда колонн вдоль фасада, благодаря чему по этому фасаду достигается такая же глубина.

Храм S в Селинунте можно рассматривать как тип такого архаического храма.

Мы показали его план на рисунке 256, а на рисунке 279 даем частичный чертеж его фасада.

На плане можно различить узкую целлу с описфодомом позади и закрытым вестибюлем с передней стороны.

Толщина стены, завершающей этот вестибюль, объясняется необходимостью противодействовать тяжести дверей, когда они открыты и висят на петлях.

Для ослабления этого усилия были устроены в полу направляющие, настоящие закругленные рельсы, след которых указывает направление, в котором открывались двери.

Характерной чертой эпохи является здесь фриз с триглифами, непрерывно тянущийся вдоль фасада над нижним рядом колонн.

Этот простой и смелый декоративный прием создает необычный эффект, и следует пожалеть, что позднее от него отказались.

В храме S, как в большинстве архаических храмов, скульптурных украшений было очень мало: они имелись только на метопах главного фасада.

Проследим теперь изменения, которым подвергся позднее этот ранний тип.

На рисунке 280 изображены эти изменения, последовавшие в VI в.

Упразднение передней стены пронаоса и второго ряда колонн входного портика. – Первое изменение состоит в исчезновении стены пронаоса и в замене ее открытой колоннадой.

Перейдем (рисунок 280) от плана C к плану M (древний храм в Сиракузах).

Ввиду того, что пронаос был, таким образом, включен в портик, второй ряд колонн скоро был признан излишним. Он упраздняется, и с тех пор план храма сводится к элементам, указанным на чертеже D.

На рисунке 281 (храм D в Селинунте) показано, какой вид принимает здание к этому моменту.

Уменьшение боковых портиков и превращение ступеней в уступы оснований. – Далее идет изменение, историческое значение которого было нами отмечено выше; это изменение состоит в сокращении ширины боковых галерей и в замене ступеней высокими уступами оснований. Это капитальное изменение было произведено в Посейдонии (рисунок 282).

Появление постикума. – Гексастильные храмы, подобно храмам с антами, первоначально не имели заднего вестибюля, или постикума. Их нет в храмах C, D, S в Селинунте. |352| Постикум был принят в Посейдонии и с тех пор становится обязательной принадлежностью больших храмов. Выше мы представили его как чисто декоративную пристройку: греки смотрели на него, как на какое-то приложение, и по большей части он не сообщался с внутренностью храма (Селинунт, храмы C, D, R и т. д.).

Внешний вид гексастильного храма в V в. – Переходим к V в. Тип храма установлен, и отныне храмы великой эпохи будут разниться один от другого только оттенками стиля.

В VI в. (рисунки 279 и 281) колонны отличались резко выраженной конической формой, и антаблемент находился в отвес с плоскостью столба колонны. В V в. конусообразность колонн умеряется, и возникает нависающий антаблемент.

В VI в. форма анта была неопределенной и изменчивой, и только в эпоху большого храма в Посейдонии ант получает свою окончательную форму.

Внешний вид храма V в. характеризуется двумя примерами рисунков 283 и 284. Это – Олимпийский храм, построенный около 470 г., и так называемый храм Фесея, который, по-видимому, относится к первой половине того же века.

Олимпийский храм, творение зодчего Либона, отличается от храма в Посейдонии только более удачными пропорциями. Здесь исчезает впечатление тяжеловесности и достигнуты почти идеальные пропорции.

Украшения храма чрезмерно роскошны: фронтоны украшены скульптурами; на вершине храма – статуя Крылатой Ники; на углах – акротерии с вазами. Изукрашенные метопы исчезают с наружной колоннады и переносятся на внутренний фриз.

Это новое распределение скульптурных украшений мы находим в храме R в Селинунте.

Выстроенный из грубого известняка храм Олимпии сохраняет в своих формах нечто от архаической грубости; то преувеличенное, что было в формах храма в Посейдонии, здесь смягчилось, не стираясь окончательно; храм же Фесея, выстроенный из мрамора, отличается большой изысканностью деталей, соответствующей красоте материала.

По пропорциям храм Фесея почти достигает величия Парфенона, по скульптурной обработке деталей он стоит на уровне храма Ники Аптерос.

Со стороны описфодома храм Фесея воспроизводит все расположение храма Олимпии; единственная разница заключается в замене фриза из триглифов скульптурным фризом.

Со стороны пронаоса (рисунок 284, F) фриз не только украшен скульптурой, но и пересекает все части здания, что напоминает строительный прием архаической эпохи.

В общем можно сказать, что храмы V в. представляют собой варианты храма Олимпии, отличающиеся большим или меньшим изяществом, в зависимости от времени их возникновения; таковы храмы на о. Эгине, мысе Сунии, в Эпидавре, храмы A и R в Селинунте и др.

Рис. 278. «Эдикула Артемиды» в Элевсине	Рис. 279.  Храм S в Селинунте
Рис. 280	Рис. 281.  Храм D в Селинунте
Рис. 282	Рис. 283. Большой храм в Посейдонии
Рис. 284. Храм Фесея
Рис. 285.  Храм T в Селинунте
Рис. 286.  Парфенон

Восьмиколонный храм. – Как мы видели, гексастиль произошел из тетрастиля путем пристройки к последнему наружного портика; удвоив глубину этого портика, мы получим восьмиколонный храм, как например храм в Селинунте.

Большой храм Селинунта – это древнейший из известных нам восьмиколонных храмов; Парфенон – наиболее прославленный из них. На рисунках 285 и 286 мы даем изображения обоих храмов.

При сравнении их выступают черты, характерные для двух разных эпох, черты, на которые мы уже указывали, говоря о шестиколонных храмах: уменьшение ширины наружных портиков, прогрессирующее утончение колонн и уменьшение их конусообразности.

План храма T в Селинунте – наиболее полное архитектурное построение, унаследованное нами от античной Греции. Вот его отличительные черты (см. рисунки 285 и 257): обширный глубокий пронаос, благородная композиция целлы с галереями, соединяющими пронаос с постикумом, святилище в форме секоса, которым заканчивается колоннада целлы.

Этот храм – произведение двух эпох: он был основан в VI в. достраивался в V в. и дошел до нас незаконченным.

Он носит отпечаток двух строительных периодов; архитектор V в. подчинился принятому уже плану и общим размерам здания, но совершенно не стеснял себя подражанием устаревшему ордеру: стволы колонн имеют смягченную конусообразную форму, свойственную V в.

Парфенон (рисунок 286) повторяет, в общем, построение большого храма в Селинунте, он переводит его на язык мрамора, но в значительно меньшем масштабе (100 футов по фасаду вместо 175). Разница между этими памятниками в деталях сводится к следующему.

В Селинунте в конце целлы помещался лишь секос, располагавшийся в ширину центрального нефа, что позволило установить непосредственное сообщение нефов с задней частью храма; толпе молящихся были видны не только наружные портики, но и вся внутренность храма, за исключением секоса, как недоступного святилища. В Парфеноне же секос заменен описфодомом, в котором помещались сокровища Афин; он идет от одной боковой стены к другой и пересекает боковые нефы целлы (рисунок 257, B). Нам представляется доказанным существование отверстия в крыше Селинунтского храма, чего отнюдь нельзя утверждать о Парфеноне, в котором существовало, вероятно, хотя бы неполное, покрытие целлы, защищавшее статую из золота и слоновой кости.

Наружные портики представляются точно такими же, как в храме Селинунта, но до такой степени суживаются, что становятся только подобием галерей. Скульптурный фриз господствует на стенах целлы, охватывает ее вокруг, однако портики так узки, что этот изумительный фриз можно рассматривать только с большим трудом; и вообще с точки зрения плана Парфенон не является шагом вперед, – но насколько же превосходит он свой сицилийский образец с точки зрения стиля!

В анализе каждой части дорийского ордера, во всех случаях, когда мы хотим указать на высшую степень совершенства, -мы неизбежно обращаемся к примеру Парфенона. Парфенон представляется нам высшим порывом гения в достижении прекрасного, это воплощенный идеал века Перикла и Фидия. Создатели этого изумительного произведения – Иктин и Калликрат – должны по праву занять место среди самых блестящих представителей искусства в его величайшую эпоху.

Варианты в семь и двенадцать колонн. – Октостиль заканчивает ряд типов храма дорийского стиля; не рассмотренные нами варианты представлены единичными памятниками и могут рассматриваться как чистейшие исключения.

Храм Гигантов в Акраганте отличается странной особенностью: он имеет нечетное количество колонн по фасаду; на переднем фасаде, по сторонам находящейся в середине двери, размещено по три колонны, на заднем фасаде место двери занимает седьмая колонна.

Впрочем, в этом храме все исключительно: его размеры, его обработанные полуколоннами фасады, окна, освещающие портики, наконец убранство целлы, в которой вместо колоннады возвышались ряды стоящих на пьедесталах колоссальных статуй. Дорийский фасад с двенадцатью колоннами встречается в Элевсине, перед гипостильным залом, служившим храмом. Он был возведен около 400 г. архитектором Филоном, строителем арсенала в Пирее. Примечательной особенностью его является плоская форма фронтона, такая же, как в декастильном храме в Милете, обусловленная теми же причинами. Ни одного декастильного дорийского храма до нас не дошло.

Что касается коринфских храмов, то они появляются, насколько нам известно, только в римское время; некоторые указания позволяют думать, что храм Зевса Олимпийского в Афинах был коринфского ордера. Витрувий указывает с законной гордостью, что этот храм, возведенный в самых Афинах, был построен архитектором-римлянином.

Глава «Наружная архитектура греческих храмов» раздела «Архитектура Древней Греции» из книги Огюста Шуази «История архитектуры» (Auguste Choisy, Histoire De L'Architecture, Paris, 1899). По изданию Всесоюзной академии архитектуры, Москва, 1935 г.