Португальские владения в Латинской Америке ограничивались единственной, но чрезвычайно обширной колонией — Бразилией. Несмотря на сходство с колониальной системой испанцев, в Бразилии существовали особенности, обусловленные специфичностью политики, проводимой метрополией, и экономико-географическим своеобразием захваченных земель. Это нашло отражение и в архитектуре.

Искусство Бразилии развивалось изолированно от Европы и других стран американского континента, испытывая влияние одной лишь Португалии. Отсутствие традиций монументального зодчества у аборигенов, культура которых никак не повлияла на колониальную, привело к созданию здесь самой «европейской» в Латинской Америке архитектуры.

В соответствии с двумя основными периодами колонизации зодчество Бразилии также распадается на два периода. Первый из них охватывает XVI и XVII столетия, второй — XVIII и 1-ю четверть XIX в.— до завоевания независимости.

Бразилия, открытая португальцами в 1500 г., начала заселяться европейцами в 30—40-е годы XVI в. Однако колонизация продвигалась медленно. Средства Португалии, более ограниченные, чем у соседа по Пиренейскому полуострову, были к тому же раздвоены. Основной задачей Португалии в то время оставался захват Ост-Индии. Португальское завоевание, не имевшее централизованного характера испанского, было в значительной мере делом частных лиц. Если в течение XVI в. испанцы овладели основными золотоносными районами Америки, то в Бразилию колонистов привлекали бескрайние пространства плодородных земель. Ее колонизация развивалась под знаком создания крупного плантационного хозяйства, условия для возникновения которого были чрезвычайно благоприятны. На пустынных землях вырастали усадьбы, перешедшие затем в потомственное владение помещиков-фазендейро. На протяжении XVI и XVII столетий они непрерывно исследовали и захватывали новые земли, превращаясь в царьков, безраздельно властвовавших в своих владениях, удаленных иногда друг от друга на сотни верст.

Колонизация Бразилии шла одновременно с разных пунктов побережья в глубь материка. Это обусловило создание отдельных, не связанных друг с другом, освоенных португальцами оазисов, сконцентрированных, однако, в северо-восточной части страны, где условия были особенно благоприятны для произрастания и удобны для вывоза главной экономической культуры Бразилии — сахарного тростника.

Немногочисленное коренное население, состоявшее из кочевых племен, находившихся на разных стадиях первобытно-родового строя, португальцы частично оттеснили в глубь материка, наиболее рьяно сопротивлявшихся истребили, остальных обратили в рабов.

Особенности колонизации Бразилии — преимущественно частная, а не государственная инициатива, сельский характер экономики — сказались в архитектуре стихийностью развития городов, огромным размахом строительства плантаций, сравнительной однородностью и скромностью городской застройки: верхушка бразильского общества — плантаторы, живя преимущественно в огромных поместьях и редко наезжая в города, не строила там пышных дворцов.

Тип бразильской усадьбы сложился к середине XVII в. Владельцы фазенд сами осваивали новые территории, защищали их от набегов индейцев, от притязаний соседей. Поэтому помещичий дом (каза гранди) — представлял собой подлинную крепость. Обязательной частью ансамбля была домовая церковь. Вокруг площади перед барским домом группировались производственные и хозяйственные постройки, жилища рабов. Последние строились из ветвей, создававших двойной каркас, заполнявшийся кирпичами из высушенной на солнце глины. Рассчитанные на 80—100 человек, они повторяли тип жилого дома индейцев — гуарани.

Рис. 48. 1 — помещичий дом в усадьбе Дос Бойс (Норуэга), XVIII в., план; 2 — фазенда Колумбаиде, 1-я половина XIX в., план и фасад

Рис. 49. Олинда. Жилой дом, XVII в. План, фасад

На рубеже XVII—XVIII вв., после того как сопротивление индейцев было сломлено, усадьбы утрачивают крепостной облик (рис. 48). Второй этаж помещичьего дома, как и прежде возведенного на холме, с трех сторон огибает крытая галерея. Широко расставленные колонны поддерживают сильный вынос черепичной кровли, подчеркивая раскрытость здания.

Главные города Бразилии — Салвадор (Байя), Олинда, Ресифи и т. д., возникшие в 1-й половине XVI в., — беспорядочно росли вокруг монастыря или церкви, поставленных в самой высокой точке города. Лишь с конца XVII в. после издания в Салвадоре, тогда столице Бразилии, законов регулирующих постройку домов и прокладку улиц, облик городов приобретает определенную регулярность. Их застройка начинает воспроизводить застройку городов Португалии. Дома в 2—4 этажа из кирпича и камня, возводившиеся на узких и длинных участках, получили название «собрадо» (чердак, рис. 49). Они не имели обычных для Испании и ее колоний внутренних дворов. Арабский тип жилого дома остался чуждым Бразилии, как и большей части метрополии. Бразильские города по сравнению с городами испанских колоний выглядят более европейскими. Фасады их домов прорезывают 2—3 больших, близко расположенных окна и двери, одна из которых вела в лавку, другая — на лестницу, поднимавшуюся к жилым этажам. Это в сочетании с окраской стен в яркие светлые тона — розовый, голубой, зеленый — придает облику улиц жизнерадостность и приветливость. Именно так выглядят старые кварталы Ресифи и Оуру-Прету XVIII — начала XIX в., повторявшие более ранние образцы (рис. 50).

Рис. 50. 1 — Оуру-Прету, улица Диреита; 2 — Оуру-Прету, дворовые фасады жилых домов

От первых двух веков колонизации до нас дошли только культовые сооружения XVII столетия, в более раннее время капитальных зданий не строили.

Бразильская архитектура XVI—XVII вв. сильно отставала от зодчества испанских колоний. Замедленность ее развития сказывается в консервативности стилевой характеристики, провинциализме и примитивности трактовки форм обезличенного итальянского Ренессанса, принесенного сюда иезуитами. Часто его формы соседствуют с португальскими. Хотя отдельные детали барокко — волюты и т. д. — появляются на рубеже XVII—XVIII вв., архитектура барокко всецело связывается со вторым этапом развития колониального зодчества Бразилии.

Из-за разбросанности поместий, в строительстве которых, особенно первое время, не участвовали зодчие-профессионалы, и почти полного отсутствия дворцовых и общественных построек в городах в Бразилии более определенно, чем в архитектуре испанских владений, чувствуется ведущее значение культового зодчества. Там уже в конце XVI в. монашество было оттеснено от власти белым духовенством. Здесь же иезуиты и францисканцы, разделив монополию в колонизации новых земель с новоявленными феодалами, сохраняли контроль за духовной жизнью общества вплоть до начала XVIII в. Это нашло отражение в господстве монастырского строительства в XVII столетии.

Общей чертой бразильских храмов XVII в., сохранившейся и в последующий период, является унаследованный от метрополии светский характер главного фасада. Дворцовая композиция с поэтажно расположенными большими окнами, которым соответствовали 3 или 5 порталов входа, дополнялась атрибутами церковного здания — башнями и фронтоном. Этот тип фасада возник в Португалии под влиянием обычая освещать хоры, расположенные над входом в церковь. Мирской облик ей придают обычная для гражданских построек двускатная кровля, отсутствие куполов.

В Бразилии, на протяжении всего колониального периода испытывавшей нехватку квалифицированных архитекторов, не была освоена кладка каменных сводов, и перекрытия церквей делались деревянными, хотя с помощью штукатурки, росписи, резьбы они имитировали формы каменных конструкций.

Рис. 51. Салвадор. План иезуитской коллегии с церковью, 1657—1694 гг.

Один из важнейших комплексов XVII в. — иезуитская коллегия в Салвадоре (1657—1694, рис. 51). Коллегии были непременной принадлежностью бразильских городов, основанных ранее XVIII в., образуя его ядро. Иезуитская коллегия в Салвадоре интересна своим планом, представляющим упрощенную и видоизмененную интерпретацию Эскориала — дань испанским влияниям времени их владычества. Церковь делит все постройки на два части — собственно монастырь и коллегию; помещения каждого комплекса сгруппированы вокруг отдельного двора. План церкви — обычная для иезуитов копия их первого храма Иль Джезу в Риме — однонефный с двумя рядами капелл по бокам, связанных между собой проходами. Строгая уравновешенная композиция члененного тосканскими пилястрами фасада составляет выразительный контраст с богатой резьбой интерьеров. При всем обилии резьбы она, имея плоский рельеф, подчиненный архитектурным формам, не нарушает строгости интерьера. Замечателен алтарь главной капеллы, где два яруса стройных, украшенных филигранной позолоченной резьбой колонн образуют законченную и замкнутую в себе архитектурную композицию — нечто вроде триумфальной арки.

	Рис. 52. 1 — Рио-де-Жанейро. Церковь Сан-Бенту, 1617—1618 гг., план, фасад;  2 —  Ипухука. Церковь францисканского монастыря, 1660-е годы

В XVII в. иезуитами была возведена группа сооружений, близких португальским образцам. Примером такого рода зданий может служить церковь монастыря Сан-Бенту в Рио-де-Жанейро (1617—1618), однонефная, к одной из продольных сторон которой примыкает сакристия с коридором (рис. 52). Симметрию фасада церкви подчеркивают спокойные завершения башен в виде невысоких пирамидок. Основные элементы западного фасада — трехпролетная аркада входа, пилястры, карниз, наличники окон, угловые части башен — выложены из темного камня. Ярко выделяясь на светлом фоне, они придают аскетически простым формам церкви праздничную нарядность.

Как и иезуитские коллеги, францисканские монастыри были возведены во всех городах Бразилии. Но сооружения францисканцев более однородны. Среди них преобладают здания, близкие к «португальскому» направлению строительства иезуитов.

Характерный пример — церковь францисканского монастыря в Ипухука (рис. 52, 2). Несколько неожиданная для XVII в» живописная композиция с одной башней не меняет стилевых особенностей постройки. Единственным декоративным мотивом является кладка из темного камня, отвечающая основным линиям фасада. Лаконизм, приветливость и четкость форм церкви близки гражданским постройкам, имеющим аналогичные наличники и кровли.

Второй этап в развитии бразильской архитектуры, наступивший с началом нового XVIII в., и ее подъем были самым непосредственным образом связаны с изменениями в экономике страны. К традиционному источнику доходов — возделыванию тростника — добавляются новые и значительно более важные. В 1692 г. во внутренних районах Бразилии были обнаружены месторождения золота, а спустя 30 лет и алмазные россыпи. Она превратилась в основного поставщика золота — 85% мировой добычи давал штат Минас-Жераис (Главные Рудники). Это вызвало усиленную колонизацию пустынных южных районов. Возникшие у шахт горняцкие поселки на протяжении XVIII в. выросли в большие города, застроенные капитальными зданиями и красивыми церквами. Порты, откуда вывозился драгоценный груз, обстраивались и расширялись. Особенно благотворно отразилась золотая и алмазная лихорадка на росте и благосостоянии Рио-де-Жанейро, ставшего основным портом, а с 1763 г. — и столицей страны.

Подъем экономики, развитие горнорудной промышленности, рост городских центров привели к ослаблению монашеских орденов. Естественным завершением этого процесса явилось изгнание иезуитов в 1759 г. И хотя все это не отразилось на тематике строительства, ведущим типом зданий остаются церкви: они теперь в основном строятся братствами — организациями, подобными цехам позднего средневековья в Европе. Братства существовали и в других колониях Латинской Америки. Но нигде их действия не были столь активными, нигде они не достигли такой степени процветания, как в Бразилии. Рожденные ростом антиклерикальных настроений, они служили мирскому населению средством противопоставления себя духовной аристократии.

Бразилия в XVIII в. жила еще как бы в средние века, в эпохе, давно уже ставшей историей для большинства европейских стран. Земельная аристократия, расселенная в огромных поместьях и разобщенная, не могла создать архитектуру, способную конкурировать с сооружениями орденов, бывших до тех пор самой могучей экономической и духовной силой страны. Поэтому первыми проявлениями мирской культуры были храмы, возведенные на средства братств. Естественно, что в этих условиях не было реальной почвы не только для возникновения, но и восприятия просветительной философии, вдохновлявшей архитектуру классицизма. Он остался чужд Бразилии. Напротив, традиции барочной архитектуры, нашедшие здесь благоприятную почву для распространения, оказались живучими и сохранялись вплоть до середины XIX в.

От XVIII в. в Бразилии сохранился ряд общественных зданий — архиепископский дворец в Салвадоре (1701—1722) и трибунал (здание органов городского управления) в Оуру-Прету (1784) — скромные постройки с рядами больших окон, украшенные железными решетками балконов; они замечательны рационалистичностью и изяществом своего облика. На фоне равномерного ритма окон четко выделяются парадная лестница и портал (рис. 53).

Рис. 53. Салвадор. Архиепископский дворец, 1701—1722 гг.

Золотая и алмазная лихорадка привлекла в Бразилию много ремесленников из Португалии. Это благотворно сказалось на архитектуре: повысилось художественное качество построек, исчезли провинциализм и налет космополитизма, заметные в постройках иезуитов. Усиление влияния метрополии сказывается в прекращении строительства храмов с планом иезуитского типа и распространении обычного для метрополии типа церкви с двумя коридорами, обрамляющими единственный, сильно вытянутый неф и соединяющимися позади алтарной части сакристией. Изящные и жизнерадостные сооружения этого времени далеки от исступленной, тяжеловесной и несколько навязчивой пышности храмов Мексики и Перу. Однако архитектура Бразилии — неоднородное явление. Она распадается на две школы, первая из которых развивается, опираясь на традиции предшествующих веков в прибрежных районах, вторая — во вновь освоенных горнодобывающих.

Одно из характерных сооружений старых районов Бразилии — церковь Сан-Педру дус Клеригус в Ресифи (1729, М. Ферейра-и-Жакоме, Н. Надзони) — показывает, в каком направлении эволюционирует архитектура этих мест. Храм сохраняет строгость и упорядоченность композиции — прямые линии объемов и башен, плоские фасады, члененные пилястрами. Хотя интерьеру церкви, как и ее португальскому прототипу, придана восьмигранная форма, снаружи она не выявлена. Архитектор не нарушает строгую красоту лаконичного объема церкви. Неведомая ее предшественникам элегантность достигается сугубо архитектурными средствами — вытянутостью пропорций, строгим соблюдением вертикальных осей.

Рис. 54. Пенедо. Церковь Санта Мариа дос Анкос во францисканском монастыре, 1759 г.

Вторую группу сооружений старых районов Бразилии составляют постройки, продолжающие традиции францисканцев. В церкви монастыря Пенедо (1759) традиционная схема композиции обогащается сочными и крупными декоративными деталями (рис. 54). Здание увенчивает громоздкий фронтон со сложной линией силуэта, образованной многообразными завитками волют. Будучи частью растительного орнамента, украшающего поле фронтона, они сливаются с ним в красочное, немного наивное и провинциальное по трактовке, но очень декоративное панно.

Фасад монастырской церкви в Пессоа (XVIII в.), близкий своими особенностями фасаду храма в Пенедо, является композиционным центром эффектного архитектурного ансамбля — одного из лучших в Бразилии. На площади перед церковью водружен гигантский крест — символ «страстей Христовых». Вплотную к ее краям примыкают стенки, облицованные изразцами и увенчанные парапетом из волют. Ограничивая этот ансамбль, стенки расширяются по мере удаления от храма, тем самым усиливая эффект перспективного сокращения и зрительно увеличивая грандиозность комплекса. Холм, на котором расположен храм, обработан в виде пологой лестницы, создающей торжественный подход к церкви. У последнего марша, как на подии, возвышается храм.

Самым выдающимся сооружением XVIII в. старых районов Бразилии является церковь Сан-Франсиско в Салвадоре. За ее ничем не примечательным фасадом скрывается один из самых фантастических по роскоши интерьеров Латинской Америки. По контрасту с фасадом он кажется еще богаче, еще насыщенней. Позолоченная резьба, основным мотивом которой являются листья аканта, головки херувимов и фигурки ангелов, украшает алтари, покрывает плоскости стен, столбы и своды, тяги и пилястры. В отличие от плотной массы декора мексиканских церквей здесь он обладает определенной прозрачностью и организован в композиции, соответствующей особенностям частей интерьера, которые он украшает. Несмотря на архаизм плана, система убранства интерьера характерна для Бразилии XVIII в. Алтари, расположенные по бокам единственного нефа и похожие на перспективные порталы романских храмов, двумя рядами протянулись к главному алтарю, декорированному особенно пышно. Стены и потолки как бы покрыты волнующейся золотой пеной, и весь интерьер кажется наполненным золотом, особенно ярко блестящим на красном и белом фоне, на фоне многоцветных росписей и сине-белых изразцов в цокольной части стен.

Португальский обычай покрывать изразцами стены зданий привился в Бразилии. Примыкающий к церкви монастырский двор, украшенный изразцами с изображением религиозных сцен, образует грандиозный декоративный ансамбль. Иногда, как в церкви монастыря Сан-Франсиско в Олинде, изразцовые панно, изображавшие жития святых, украшали стены храма снаружи и внутри (рис. 55).

Рис. 55. Олинда. Церковь францисканского монастыря, XVIII в. Панно из изразцов в интерьере

Наиболее своеобразно развивалась в XVIII в. архитектура штата Минас-Жераис. Здесь сформировалась собственная архитектурная школа, не связанная с зодчеством других областей Бразилии, основывавшаяся на образцах барокко Северной Португалии, но приобретшая самобытность в интерпретации местных мастеров.

Тип церкви в штате Минас-Жераис сформировался быстро. Все сохранившиеся до наших дней постройки начаты строительством не ранее 30-х годов XVIII в. и не позднее первых десятилетий XIX в. Распространенный в барокко Северной Португалии прием выделения цветом основных элементов композиции зодчие Минас-Жераиса превратили во всеобщий. Карнизы, пилястры и колонны из мыльного оранжевого камня подчеркивали нарядность облика храмов, выложенных из светло-серого камня. Возможно эта двуцветность произошла от естественной окраски ранних сооружений — глинобитных стен и никогда не белившегося деревянного каркаса. Утратив конструктивную оправданность, этот прием не утратил логики и декоративности.

Симметричной и уравновешенной композиции западного фасада храмов Минас-Жераиса отвечает пропорциональный строй самих зданий. Они сохраняют величину и соразмерности, унаследованные от более ранних построек, возводившихся из дерева и глины. Ширина западного фасада обычно колеблется в пределах 10—15 м (без башен), высота — 10—12 м. Пропорции фасадов близки квадрату либо представляют соотношение стороны квадрата к его диагонали. В тех же пропорциях решаются и башни.

Сохраняя единство замысла, архитекторы избегают всего, что могло бы нарушить целостность плоскости фасада. Они применяют чаще всего пилястры, а не колонны. Немногочисленные декоративные мотивы тщательно прорисованы и украшают строго определенные части фасада — портал, наличники, фронтон. Большое значение придается карнизам. Они имеют значительный вынос, хорошо защищая от дождей стены. Сочная профилировка придает им легкость и изящество.

Архитектура Португалии не знала столь отработанной композиционной схемы, соединявшей в себе компактность, гармоничность, уравновешенность, рационализм и изящество. Своеобразие облика ее храмов достигается вытянутостью форм и преобладанием вертикальных параметров над горизонтальными, эффектность — внушительными размерами. Напротив, церкви Минас-Жераиса замечательны гармонической ясностью, соразмерностью элементов композиции и человечностью масштаба. Рационализм и мирской характер зодчества горнодобывающих штатов, выделяющие его из всей латиноамериканской архитектуры, неслучайны. Эта область — единственная, не знавшая монастырского строительства. Во имя прекращения распрей между орденами за владение и опеку над шахтами специальным королевским указом их деятельность была здесь запрещена и были изгнаны все священники, за исключением тех, кто обслуживал приходы и братства. Благодаря некоторому ослаблению позиций церкви ведущее значение в деле развития архитектуры перешло к братствам — носителям светского начала в проникнутой клерикальными настроениями и религиозной по форме культуре Латинской Америке. Однако нельзя переоценивать это явление. Архитектура Минас-Жераиса — лишь робкая, начальная, неосознанная попытка создания светской культуры. Ее стилевая характеристика связана не с передовыми, а с реакционными течениями философской и политической мысли. Поэтому она не знала классицизма, ограничившись рационализмом в формах барочной архитектуры (как ни странно звучит слово рационализм в применении к барокко).

Если схема композиции западного фасада храмов Минас-Жераиса оставалась неизменной на протяжении XVIII — 1-й четверти XIX в., то планы и трактовка их объемов претерпели за этот период значительные изменения. Первоначально громоздкие постройки с двумя широкими коридорами по сторонам нефа приобретают изящество благодаря сужению, а затем и упразднению примыкающих к нему коридоров. В знаменитой паломнической церкви Бон-Жезус-ди-Матозиньюс в Конгоньяс-ду-Кампу (1757—1777, мастера Антонио Роис Фелкато и Антонио Гонсальвес Роса) коридор начинается лишь у алтаря. Прямоугольные в плане, слегка выступающие за линию главного фасада башни сильно выдаются за плоскости боковых фасадов, почти отрываясь от них. Эти изменения — упразднение коридоров и выделение башен в самостоятельный объем — заметно видоизменили композицию западного фасада — он стал уже, стройнее (рис. 56).

	Рис. 56. Конгоньянс-ду-Кампу. Церковь Бон-Жезус-ди-Матозиньюс. 1757—1777 гг., А. Р. Фелкато и А. Г. Роса. Скульптура и лестница по проекту Алейжадинью закончены в 1805 г. План, главный фасад и статуи апостолов

Церковь Бон-Жезус-ди-Матозиньюс замечательна и в другом отношении. В подражание крупнейшей паломнической церкви Португалии она возведена на господствующем над местностью холме. Как и в одноименной церкви в Браге, ее окружает священный сад, а подходы к ней оформлены в виде великолепно скомпонованных лестниц и эспланад, обрамленных небольшими капеллами, в которых были установлены статуи на темы «страстей Христовых». Впечатление грандиозности и общий эффект, производимый ансамблем, в значительной степени возрастают от умелого использования рельефа местности и красоты гористого пейзажа.

Терраса и величественная лестница были начаты строительством после завершения церкви в 1780 г. Для ее украшения величайший скульптор и зодчий Бразилии колониального периода — Антониу Франсиску Лисбоа (1730—1814), прозванный Алейжадинью (калечкой) за увечья, полученные от заболевания проказой, — изваял статуи 12 апостолов и скульптуры в капеллах. Гений этого человека и героическая, полная страданий жизнь окружили его имя романтическим ореолом и сделали легендарным еще при жизни. Ему, сыну португальского архитектора Мануэла Франсиску ди Лисбоа и рабыни-негритянки, уроженцу Оуру-Прету, зодчество Минас-Жераиса во многом обязано своим своеобразием. Фигуры, изваянные для храма Бон-Жезус-ди-Матозиньюс, сочетают барочную пластичность, сложность и многообразие ракурсов со статуарной замкнутостью, законченностью в себе каждого движения, философской самоуглубленностью, сосредоточенностью, неведомыми скульптуре европейского барокко. Им чужды экзальтация, порывистость. Их движения плавны, величавы и соответствуют значительности образов.

Рис. 57. Оуру-Прету. Церковь Богоматери Пилар. Интерьер, А.Ф. Помбал, после 1736 г.

Проект церкви Богоматери Пилар в Оуру-Прету, созданный в 1720 г. инж. Педро Гомисом Шависом, был видоизменен в 1736 г. Антонио Франсиску Помбалом. Сохранив прямые линии наружного объема, он полностью переделал интерьер, придав ему форму вытянутого восьмигранника, приближающегося к эллипсу (рис. 57). Величавость интерьера подчеркнута крупно- масштабностью основных членений — арок, гигантского ордера пилястр, непрерывной линией карниза, обегающего все помещение, огромной поверхностью почти плоского деревянного потолка. Позолоченные резные детали алтарей, кажущиеся еще мельче при сопоставлении с крупными размерами основных элементов интерьера, внося в него ощущение богатства и роскоши, одновременно усиливают грандиозность общей картины. Хотя план церкви Богоматери Пилар еще вполне португальский, это сооружение является этапным в эволюции храмов Минас-Жераиса.

Рис. 58. 1 — Оуру-Прету, церковь Богоматери Кармелиток, 1766—1770 гг., план, фасад; 2 — Оуру-Прету, церковь Франциска Ассизского, 1766—1794 гг., Алейжадинью, разрез и фасад; 3 — Сан-Жуан-дел-Рей, церковь Франциска Ассизского, Алейжадинью, 1774—1810 гг., план и фасад

Рис. 59. Оуру-Прету. Церковь Носса сеньора ду Розариу, 1785 г., М. Ф. ди Араужу План

В период своего формирования зодчество Минас-Жераис не избежало влияния метрополии. Но с середины XVIII в. его развитие приобрело самостоятельный характер. Объем храма постепенно утрачивает простоту геометрической формы. В церкви Кармелиток в Оуру-Прету (1766—1770, арх. Мануэл Франсиску ди Лисбоа) плоскость западного фасада плавной кривой слегка выступает вперед. Башни, уже не прямоугольные, а круглые, превратились в самостоятельный элемент композиции. Сооруженная по такому плану церковь приобрела невиданные в Португалии пластичность и изящество (рис. 58,1). Постановка башен с отступом от линии главного фасада меняет его пропорции, делает более стройным. Одновременно архитектурные детали приобретают сложные криволинейные очертания, увеличивается динамизм композиции. На западном фасаде сталкиваются и уравновешиваются два противоположных движения — одно к центру, другое от него. Второе, подчеркнутое отступом башен от главного фасада, порождено стремлением преодолеть фасадность, свойственную португальской и бразильской архитектуре. И хотя западный фасад по-прежнему доминирует — это подчеркивает и терраса с лестницей, ведущей к порталу, и строго осевая композиция, здесь налицо попытка объединить его с боковыми в единое целое.

Ученик и последователь Помбала — Алейжадинью — отказывается от традиционной оболочки храма в виде параллелепипеда. Объемы церквей Сан-Франсиско в Сан-Жуан-дел-Рей (1774—1810) и Оуру-Прету (1766—1794) представляют собой сочетание овального нефа с прямоугольной алтарной частью, усложненных пристроенными к продольным фасадам круглыми в плане башнями. Это беспрецедентный факт в португальской и бразильской архитектуре. Даже в церкви Сан-Педру-дус-Клеригус в Порту восьмигранный объем нефа не связан с традиционно нерасчлененной поверхностью главного фасада. Только в постройках Алейжадинью оригинальная схема главного фасада дополняется родственным ей объемно-пространственным решением (рис. 58, 2, 3).

Церковь Сан-Франсиско в Оуру-Прету, спроектированная и украшенная Алейжадинью, является шедевром бразильского зодчества. Это одна из самых последовательных попыток отрешиться от фронтальности. Архитектор широко применяет кривые и вогнутые поверхности, стремясь придать объемную трактовку главному фасаду и направить взгляд на боковые. И хотя западный фасад по-прежнему остается главным, архитектурному решению продольных уделено большое внимание. Каждая часть храма подчеркнута пилястрами, алтарная часть — трехпролетной аркадой. Фронтон и весь фасад проникнуты движением по принципу контрапоста.

В этой церкви ярче, чем во всех остальных, выражена особенность, определяющая своеобразие барокко Минас-Жераиса — четкость композиционного и усложненность пластического решения, динамичность деталей и уравновешенность целого. Уникальные в Минас-Жераисе ионические приставные колонны поддерживают угловые части архитрава, изогнувшиеся в виде латинской буквы S. Массивный облом антаблемента служит основанием креста. И хотя декоративные детали весьма немногочисленны, церковь поражает великолепием и изысканностью.

Убранство интерьера также отмечено новаторством. Стены нефа оставлены гладкими. Декор сконцентрирован крупными сочными пятнами на фоне белых стен. Это позолоченные и украшенные резьбой ретабло боковых алтарей и апсиды. Как и на фасаде, изысканность, прихотливость отдельных декоративных мотивов сочетается с богатством и ясностью общей композиции.

Сооружениями, возведенными по проектам Алейжадинью, архитектурная школа Минас-Жераиса исчерпала себя.

Однако достижения ее еще долго сохраняют обаяние в глазах бразильцев. Все постройки конца XVIII — начала XIX в. (церкви Сан-Педру в Марианне и Розариу в Оуру-Прету, рис. 59) воспроизводят с теми или иными вариациями тип церкви, сформировавшейся в 60—70-е годы XVIII в.

Глава «Архитектура португальских колоний в Латинской Америке (Бразилия)» раздела «Америка» из книги «Всеобщая история архитектуры. Том VII. Западная Европа и Латинская Америка. XVII — первая половина XIX вв.» под редакцией А.В. Бунина (отв. ред.), А.И. Каплуна, П.Н. Максимова. Автор: Е.И. Кириченко. Москва, Стройиздат, 1969