Второй важнейшей колонией Испании в Новом Свете было вице-королевство Перу. Первоначально его территория в 18 раз превосходила размеры метрополии и во много раз — размеры Новой Испании. По природно-климатическим и экономическим условиям, традициям и особенностям быта оно сильно отличалось от обоих. На его территории жили индейские племена, достигшие разного уровня развития и игравшие различную роль в системе созданной испанцами огромной колониальной державы. Центром этой державы были земли нынешних Перу и Боливии — ядро второго могущественного государственного образования Древней Америки — империи инков. Только их архитектура могла соперничать с архитектурой Мексики высоким художественным уровнем и размахом строительных работ.

Области, входящие теперь в Перу и Боливию, делились на две части, отличные друг от друга и по архитектуре. Узкая прибрежная полоса с засушливым жарким климатом до прибытия европейцев оставалась почти пустынной. Относительно крупные населенные пункты существовали лишь у рек. После прихода испанцев положение в основном не изменилось. Но здесь выросло несколько важных портов и среди них крупнейший город Южной Америки, столица вице-королевства — Лима, «город королей», архитектура которой, равно как и архитектура находившихся под ее культурным протекторатом портовых городов, отмечена наибольшей в южной части материка близостью испанским образцам.

Основными строительными материалами в бедной естественным камнем прибрежной долине служили тростник и глина. Постройки здесь чаще всего бывали глинобитными (тапиаль) или выкладывались из адобы. Стремление уменьшить разрушительные последствия частых землетрясений привело к изобретению легких, устойчивых и дешевых сейсмостойких конструкций — «кинча», из которых возводились стены, купола и своды. Каркас из плетеного тростника служил арматурой для своеобразной бетонной массы, составленной из глины, гальки и известкового раствора. Иногда в качестве остова применялось дерево.

От архитектуры побережья значительно отличалось зодчество горных районов. Именно здесь находился второй очаг доколумбовой цивилизации — наиболее густо заселенные и освоенные на южном материке территории. Строили здесь в основном из естественного камня разных пород. Но архитектура области Анд не представляет собой однородного явления. Куско — столица империи инков — была полностью разрушена. На ее руинах, как и на руинах Мехико, частично с использованием материала старых зданий был выстроен новый испанский город — вторая столица вице-королевства. Так, в самом сердце бывшей «империи Солнца» возник город, в котором очень сильны элементы испанской архитектуры. Но искоренить местный дух, местные традиции испанцам не удалось. Постройки Куско замечательны туземной трактовкой и интерпретацией европейских образцов. Наряду с камнем здесь довольно широко, особенно для сводов, применялся кирпич.

Жители высокогорных плоскогорий Центральных Анд, как и жители Куско, пытались умерить роковые последствия землетрясений массивностью сложенных из камня, поистине циклопических стен. В горных районах в доиспанские времена была распространена резьба по камню, образцами которой служили орнаменты тканей и деревянная резьба. Эти особенности — мощь и приземистость построек, высокая культура обработки камня и орнаментальное богатство декоративной резьбы — определяют своеобразие архитектуры высокогорных районов Южной Америки, связь с доиспанским зодчеством. Недаром оно в пору своего расцвета — в XVIII в. — получило красноречивое название метиса Анд.

Однако даже самые крупные поселения и густонаселенные области Анд уступали мексиканским. Это обстоятельство наложило заметный отпечаток на архитектуру вице-королевства Перу. Оно сделало излишним аналогичное мексиканскому интенсивное строительство монастырей в XVI в.

Большинство монастырей Южной Америки возводилось в населенных испанцами и креолами городах. Их население оставалось стабильным, а все аспекты общественной жизни были ограниченными и взаимно связанными. Размещение монастырских ансамблей в городах делает особенно очевидной их принадлежность к аристократической верхушке общества. Здесь они не столько миссионеры, сколько неотъемлемая часть городской элиты, которой принадлежат все привилегии, почести, власть. И потому монастыри Южной Америки более ярко, чем мексиканские, демонстрируют роль и значение церкви в социальной иерархии Нового Света. Храмы и монастыри здесь так же многочисленны и грандиозны, как в Мексике. Но жилые дома скромнее по размерам; однородней по декору, малочисленней и скромней общественные здания. По сути дела подлинными дворцово-общественными комплексами городов Южной Америки являются монастыри, бесчисленные помещения которых сгруппированы вокруг нескольких внутренних дворов. Особым великолепием отличался главный двор. Предмет гордости монастыря — двор — был украшен статуями и фонтанами и служил своего рода приемной, куда допускались все любопытные. Особенно заметна эта чисто светская суетность и гордыня, руководившая строителями монастырей, при рассмотрении генпланов. Церковь не занимает ведущего места, ее размеры сравнительно скромны и на чертежах она теряется среди огромных дворов и построек бытового назначения (рис. 30,1,2).

Рис. 29. Чукито. Церковь Асунсьон, 1590—1613 гг. План

Рис. 30. 1 — Куско, монастырь Санто-Доминго, XVI—XVIII вв., план; 2 — Лима, монастырь Санто-Доминго, 1681 г., план

Вице-королевство Перу представляло по сравнению с Новой Испанией значительно более удаленный и менее связанный с метрополией район (связи между вице-королевствами почти полностью отсутствовали, каждое из них непосредственно подчинялось Испании). Поэтому его архитектура повторяет развитие испанской еще менее, точно, чем мексиканская. Кроме того, по сравнению с мексиканской она значительно более однородна. Начав развиваться лишь с конца XVI в., когда распри между приверженцами двух вождей конкисты — Писарро и Альмагро — были усмирены и установлен относительный порядок, она стала следовать образцам не готики и платереско, а более поздним — ренессансным. Но колониальная архитектура Перу и Боливии — это фактически архитектура барокко. Справедливость высказанного положения подтверждают малый объем строительства и немногочисленность построек рубежа XVI— XVII столетий, полное отсутствие сооружений в формах классицизма и, наконец, более длительный, чем в Мексике, период господства барокко. Он начинается в середине XVII в., и тогда же строительство в этом стиле приобретает размах, кажущийся особенно значительным на фоне застоя в Новой Испании.

Барокко Перу и Боливии неизвестны крайности декоративизма мексиканского ультрабарокко. Очевидно, наряду с менее тесными связями с метрополией немаловажную роль в этом сыграла и местная традиция. Инки были скорее инженерами, нежели архитекторами. Их постройки возведены из выложенных насухо, великолепно отесанных каменных глыб. Они выразительны своею суровой мощью, декор их скуп. Лишь широкая полоса барельефов, состоявших из многократно повторенных мотивов, украшала верхние части стен, так называемых ворот Солнца — ритуальных построек индейцев кечуа и аймара.

Характерная для испанских колоний феодальная разобщенность усугублялась в Перу и Боливии географической разобщенностью. Неприступные горные хребты делали полной изоляцию многих районов. Эта разобщенность, преобладание индейцев в горных поселениях и сохранение там племенных традиций, высокий процент испанского населения и определяющая роль его вкусов в крупных городах, связь столичных городов с метрополией и полная оторванность от нее затерянных в горах индейских деревень приводят к обилию, многочисленных даже по сравнению с Мексикой, местных «школ».

Как и в Мексике, архитектура вице-королевства Перу развивается по-разному в областях, заселенных испанцами и индейцами. В индейских областях изменениям подвергся лишь тип храма. Рубеж XVI—XVII вв. отмечен там строительством группы приходских церквей на берегу высокогорного озера Титикака. Корона, много занимавшаяся вопросами духовной конкисты в районах, богатых драгоценными металлами, пожертвовала храмы 16 самым значительным поселениям этой области. В 1590 г. был подписан контракт на их строительство с мастерами Хуаном Гомесом и Хуаном Лопесом. К 1613 г. эта наиболее типичная и многочисленная группа памятников раннего периода была закончена.

Все 16 храмов, лучшими из которых являются Асунсьон в Чукито, Сан-Мигель в Помата, Сан-Хуан в Акоре, ориентированы на главную площадь деревни боковым фасадом и отделены от нее оградой атрио (рис. 29). Хотя в индейских поселениях Перу и Боливии не строили монастырей, приходские церкви всегда возводились в глубине обширного атрио, происхождение и назначение которого аналогичны атриям монастырей Мексики. Все храмы сложены из адобы, углы зданий и контрфорсы — из необработанного, башни и порталы — из тесаного камня, покрытия — из дерева и черепицы. Все они состоят из единственного узкого длинного нефа с граненой апсидой, двух больших капелл в средокрестии и массивной, квадратной в плане башни у одного из боковых фасадов. Каждая из церквей характеризуется статичностью и четкостью композиции, лаконизмом линий и форм, выразительностью сопоставления протяженных гладких плоскостей и пластики массивных объемов. Все части храма — башня, капеллы, неф — воспринимаются как самостоятельный, приставленный к другому объем. При насильственном переносе европейских образцов в среду, чуждую символике и сложности понятий христианской религии, должно было произойти и произошло упрощение композиции христианских храмов.

Традиционное для испанской архитектуры противопоставление насыщенных резным узорочьем декоративных пятен, гладких плоскостей стен простым объемам сливается с местным пониманием объема, пропорций, любовью к массивным постройкам, статичность которых подчеркивалась у инков трапециевидным силуэтом проемов и расширением стен книзу. В результате даже ранние сооружения колониальной поры приобретают местный колорит. Его не нарушают порталы в духе испанского платереско. Декоративная трактовка ордера и его откровенно прикладной характер оказались сродни местному пониманию декора. Кроме того, здесь, на окраине тогдашнего цивилизованного мира, традиционная схема портала, выполненная местными мастерами, неизбежно становилась примитивней. Но более всего роднит эти храмы с доиспанскими сооружениями незначительное, на первый взгляд, смещение акцентов. Главным является не узкий торцовый фасад, завершенный щипцом фронтона, а боковой — продольный, поднятый на невысокий ступенчатый стилобат. Центр его подчеркнут портиком, отчетливо выступающим на фоне гладкой, почти лишенной проемов стены. В результате совершенно иное, чуждое европейскому глазу и мышлению восприятие храма не как компактной вертикальной композиции, а растянутой горизонтальной, спокойная протяженность которой подчеркнута линиями ограды атрия и ступеней подия. Торжествуют свойственные доиспанской архитектуре статичность и горизонтализм.

Наибольший интерес в архитектуре испанских областей конца XVI — 1-й половины XVII в. представляет застройка Куско.

Это один из немногих городов Латинской Америки, по сооружениям которого можно судить о том, как выглядели вскоре после завоевания города для испанцев. Но главное он единственный, где доколумбово зодчество органично вошло в новую застройку. Нижние части некоторых монастырских и жилых зданий, а иногда и целые улицы сохранили кладку из насухо пригнанных друг к другу глыб времени инков с выразительно обработанной лицевой поверхностью. В доме конкистадора Диего де Сильва (XVI в.) циклопический характер древней кладки подчеркивает крепостной облик здания.

Главным украшением фасада, прорезанного немногочисленными окнами, служит портал, где мотивы платереско соседствуют с квадратными и круглыми медальонами — любимым мотивом доколумбовой архитектуры. В остальном застройка Куско следует канонам, обязательным для всех испанских колоний.

В общем зодчество «испанских областей» Перу в конце XVI — 1-й половине XVII в., как и в Мексике, развивается под знаком строительства соборов. Но в отличие от нее соборы двух столиц вице-королевства Перу — Куско и Лимы — имели основополагающее значение и оказали непосредственное влияние на архитектуру барокко. История обоих зданий типична для Латинской Америки. Близки они и по композиции, но собору в Куско посчастливилось сохранить в неприкосновенности первоначальный облик.

Зданию, заложенному в 1598 г. по проекту испанского архитектора Франсиско Бесерра, предшествовали три постройки, так как каждая из них не удовлетворяла последующее поколение скромностью своих размеров и облика. Строительством последнего, четвертого по счету сооружения, законченного лишь в 1668 г., последовательно руководили мастера Хуан Родригес де Ривера, Хуан де Карденас, Хуан Толедо, Хуан де л а Кеба, Мигель Гутьерес Сенсио (рис. 31).

Рис. 31. Куско. Собор, проект 1582—1598 гг., Ф. Бесерра; портал, 1651—1658 гг. План, разрез, фасад

Как и мексиканские, собор в Куско, повторяет тип испанского ренессанского собора — три нефа равной высоты, два ряда капелл по бокам, хор в центре главного нефа. Интерьер здания и его фасад производят неодинаковое впечатление, как бы олицетворяя две тенденции — устремленность в прошлое и будущее. Этот своеобразный эклектизм колониальной архитектуры свидетельствует о свободе в обращении с формами разных эпох и стилей. Интерьер здания — великолепная интерпретация ренессансных соборов метрополии с отзвуками готики. Звездообразные стрельчатые своды на нервюрах, соседствующие с ордерной обработкой столбов, были, очевидно, вызваны стремлением повысить устойчивость сооружения. Собор оказался единственным крупным зданием, пережившим страшное землетрясение 1650 г. И это обусловило популярность нервюрных сводов в барочной архитектуре Куско.

В отличие от интерьеров главный фасад (1651—1658), выполненный сразу после землетрясения, ставшего рубежом двух больших периодов в истории зодчества Перу,— не только первоклассный, но и первый оригинальный памятник местного барокко. Он весь пронизан свойственным ему духом суровой грандиозности. В здании господствуют гигантские нерасчлененные плоскости. Его композиция подчеркнуто фронтальна и симметрична. Даже на главном фасаде преобладают горизонтальные членения. Он вытянут вширь, и расставленные далеко друг от друга невысокие башни усиливают впечатление незыблемой устойчивости здания. Оно воспринимается как гигантский монолит, расширяющиеся книзу объемы которого прочно вросли в землю. И резким контрастом выглядит на их фоне портал со смещенными уровнями горизонтальных членений, с живописными группами колонн, сложной игрой светотени, обилием кривых линий.

На протяжении 2-й половины XVII в., после землетрясения, Куско был фактически отстроен заново. Барочные постройки 2-й половины XVII в. и по сей день определяют колорит города.

Церкви Куско 2-й половины XVII в., наиболее значительная из которых иезуитская Ла Компаниа (1651—1668), повторяют особенности собора. Однонефноездание, имеющее в плане форму латинского креста, перекрыто стрельчатыми сводами на нервюрах. Как и в соборе, они сочетаются с ордерными формами несущих их столбов и куполом в средокрестии. Но смешение элементов разных стилей не лишает здание единства, так как использование каждого из них подчинено единой цели. Интерьер церкви величав и строг. Поскольку конструктивные формы являются одновременно декоративными, его выразительность в отличие от мексиканских собратьев определяется выразительностью основных архитектурных элементов, их крупной масштабностью и соотношением частей. Фасад церкви, возведенной на одной площади с собором, более декоративен. Честолюбивое стремление рыцарей Христа превзойти по пышности собор, расположенный на одной с нею площади, приводит к усложнению портала. Он приобретает трехлопастное завершение, как бы стягивающее и объединяющее его разнородные и сложные формы. Новшеством, получившим впоследствии широкое распространение, является заглубление портала в нишу, полуциркульное завершение центральной части фасада, овальные окна. Но композиция здания в целом по-прежнему остается уравновешенной и статичной, силуэт — грузным, боковые фасады сохраняют крепостную мощь.

Рис. 32. Куско. Главный двор монастыря Ла Мерсед, 1669—1670 гг., М. де Торрес, X. Толедано

К числу шедевров школы Куско принадлежит и главный двор монастыря Ла Мерсед (рис. 32). Характерная для нее величавая грандиозность, полная внутреннего напряжения и драматизма, получила здесь едва ли не лучшее воплощение. Вид двора необычен. Это самый пышный из всех монастырских дворов вице-королевства. Арки и столбы его двухъярусной галереи покрыты рустовкой, а стволы приставленных к ним колонн — геометрическим узором. Ювелирная тонкость и суховатая точность рисунка изобличают руку резчика по дереву. Однако декор, несмотря на свое обилие, находится в чудесной гармонии с величавостью общей композиции.

Особенности школы Куско дают почувствовать специфику барокко Перу. Изощренности декора мексиканского барокко отвечает звонкость цветовой гаммы фасадов и интерьеров. Суровая мощь и ощущение весомости перуанских храмов подчеркивается монохромностью плоскостей, выложенных из камня или оштукатуренных. Обильный декор мексиканского барокко разрушает ордерные формы, трансформирует их до неузнаваемости. В перуанских постройках колонна всегда сохраняет цельность и пластичность. Даже в тех случаях, когда декор оплетает ствол колонны и покрывает интерколумнии, он не разрушает ее формы и объема. То же различие наблюдается в убранстве интерьеров церквей. Если в ряде сооружений Мексики декор уничтожает всякое представление о реальной конструкции, то в Перу стены и своды храмов сохраняют свою конструктивную выразительность.

Сооружения, отмеченные наибольшей динамикой и пластичностью декора, создавались в Лиме и Кахамарке, располагавшихся на окраинах бывшей империи инков и относительно слабо затронутых влиянием доиспанской архитектуры.

В Лиме — втором крупнейшем архитектурном центре Перу — в противоположность Куско наиболее интенсивная строительная деятельность приходится на XVIII в. Однако основным памятником барокко этой школы является церковь монастыря Сан-Франсиско, построенная на месте разрушенной землетрясением в 1657— 1674 гг. арх. Константином Васконсельос. В ней, как в фокусе, сконцентрированы особенности школы Лимы. Они представлены так полно, что все последующие постройки не дали ничего принципиально нового. Это здание является классическим образцом барокко Лимы — роскошного придворного искусства (рис. 33).

Рис. 33. Лима. Церковь Сан-Франсиско, 1657—1674 гг. План, портал

Пространственная организация и конструкция трехнефной кирпичной церкви с более высоким средним нефом традиционна. Иное дело колокольни — первый в Лиме пример антисейсмичных гибких каркасных построек «кинча». Каркасом для стен здесь служат деревянные балки, для сводов — тростник. После этого опыта, оказавшегося очень удачным, все сооружения стали возводиться в подобной технике. Лима, расположенная в районе высокой сейсмичности и бедная строительным камнем, была единственным местом Латинской Америки, где защитой от разрушительных землетрясений служили не массивные и толстые стены, а напротив, легкие и эластичные конструкции.

Эта техника оказала определенное влияние и на облик сооружений Лимы. Они всегда штукатурились. Штукатурка — мягкий и легко поддающийся разнообразной обработке материал — позволяла применять самые различные формы декора в любом количестве и, в частности, имитировать рустику.

Главный фасад церкви Сан-Франсиско покрыт рустовкой. Широкие выступающие полосы тянутся во всю ширину фасада, не прерываясь и на пилястрах. На таком активном, хотя и основанном на повторе простейшего геометрического мотива, фоне расположен портал. Его значение подчеркнуто цветом — полихромия в Южной Америке распространена только в Лиме и Колумбии. Как и в Новой Испании, чаще всего она достигается не раскраской, а применением разных материалов — в данном случае камня для портала и черного кедра для балюстрад, которые подобно кружеву окаймляют побеленные фасады.

Портал воспроизводит деревянные ретабло. Его различно моделированные колонны расположены в двух плоскостях. Линия антаблемента в каждом ярусе прерывиста и представляет сложное сочетание кривых линий. Обычные в барокко Перу полуциркульные фронтоны, овальные окна и ниши, пилястры, завершающиеся не капителью, а кронштейном, образуют на порталах церквей Лимы особенно прихотливую и насыщенную композицию. Она не теряется на фоне мелкого руста стен только потому, что в портале господствуют вертикальные линии, а в рустовке — горизонтальные; портал построен на сочетании сложных криволинейных форм, а рустовка — на сочетании прямых линий.

Интерьер огромной церкви — его стены, своды, арки — также сплошь украшены рустовкой, ромбовидными узорами, плетенкой и другими орнаментальными мотивами, заимствованными из арабской архитектуры. Они как бы стелются по плоскости и, не нарушая ясности архитектурных линий, вносят в его облик богатство и многословность.

Лима — один из немногих городов Южной Америки, чьи дворцы XVIII в. (времени наибольшего подъема гражданского строительства) своею пышностью могут конкурировать с храмами.

Рис. 34. Лима. Дворец маркизов Торре-Тагле, 1735 г. Фасад и дворик

Лучшим образцом жилой архитектуры Лимы является дворец маркизов Торре-Тагле (закончен в 1735, рис. 34). Каноничный в своей основе, он интересен декоративным убранством, представляющим экзотическую смесь европейских и арабских мотивов. Крытые деревянные балконы из темного дерева, украшенные плоской орнаментальной резьбой восточного рисунка, соседствуют на фасадах с сочной пластикой барочного портала. В отделке внутреннего двора и интерьеров тот же контраст арабских и европейских мотивов: ажурная галерея с многолопастными арками и тяжеловесный портал европейского рисунка, ослепительно белый цвет штукатурки и темный цвет дерева.

Это сооружение, как и церковь Ла Компаниа, привлекает внимание обильным применением форм арабской архитектуры. Ее традиции, обусловившие во многом своеобразие испанского зодчества, не получили распространения в Центральной Америке, но привились на Кубе. Не всюду они укоренились и в Южной Америке. Арабские влияния сильнее всего в Лиме, в Трухильо, т. е. в областях, где немногочисленное коренное население не имело навыка монументального строительства и куда для руководства работами выписывали арабов — искусных и трудолюбивых ремесленников. Напротив, эти влияния совершенно неощутимы в Куско, на плоскогорьях Кольао и Алтиплано.

Центром Анд, соперником столичных школ Куско и Лимы был г. Арекипа, архитектура которого — наиболее совершенное выражение так называемого стиля метисо, где испанские и туземные особенности сливались в самобытное искусство. Сооружения ее построены из плит вулканического легко поддающегося обработке светлого камня. Они поражают необычной, даже для Анд, мощью грузных стен, усиленных контрфорсами, которые ступенями утолщаются книзу. Боязнь землетрясений сказалась и на статичности силуэта храмов Арекипы. Купола на 1/3 утоплены в квадратный в плане подий, углы которого закреплены невысокими двойными пинаклями-пирамидами.

Постройки Арекипы замечательны также своим декором. Порталы дворцов и храмов, наличники окон жилых домов, столбы монастырских клуатров покрыты резьбой, отличающейся пластичностью и сочностью. Рельеф здесь глубокий, но грани четкие. Крупный и даже грубоватый рисунок рельефа, освещенный ослепительным солнцем, великолепно гармонировал с приземистыми пропорциями и грузным силуэтом построек.

Рис. 35. Арекипа. Церковь Компания, 1690-е годы. План и фасад

Для культового зодчества Арекипы характерна церковь Ла Компаниа (1690, рис. 35). Нерасчлененный план церкви, ее толстые стены напоминают романские храмы. Под скульптурным декором, покрывающим почти весь западный фасад, легко воспринимаются образующие его костяк колонны. Пропорции колонн укорочены. Изящный лист аканта в трактовке местных мастеров превратился в мясистый отросток. Некогда стройная капитель стала тяжеловесной и неуклюжей, ствол колонны приобрел подчеркнутую напряженность формы, усиленную энергичными врезами внизу. Рисунок скульптурных деталей, несмотря на примитивность, полон экспрессии.

В резном убранстве преобладают мотивы, заимствованные из местной флоры и фауны — кукуруза, гвоздика, сосновые шишки. Они скомпонованы с фигурами святых, херувимами, фантастическими существами доиспанской мифологии в симметричные композиции, где мотивы по древней традиции как бы вырастают один из другого или расположены рядом.

До конца колониального периода Арекипа оставалась верна формам, родственным европейскому барокко лишь любовью к обильному декору. Нерасчлененный террасообразный силуэт церкви Сан-Августин (XVIII в.), грузные стены, толщина которых подчеркнута раскосами окон, приземистость пропорций, крутая наружная лестница, похожая на лестницы пирамид Древней Америки, свидетельствуют о неевропейском происхождении этого здания.

Местные влияния видоизменили послужившую прототипом схему композиции. Формы и объемы церкви Сан-Августин, лишенной купола и колоколен — характерных атрибутов католических храмов — трактованы в соответствии с традицией инков.

Жилые дома Арекипы, обычно одноэтажные, производят внушительное впечатление (рис. 36). На фоне их гладких фасадов рельефно выступают украшенные плотной резьбой тимпаны оконных и дверных проемов. Их крупные размеры и четкий ритм придают ясность и монументальность всей композиции.

Зодчеству Арекипы близка архитектура плоскогорья Кольяо и высокогорных областей Боливии. Здесь много крупных центров, сохранивших первоклассные памятники.

Рис. 36. Арекипа. Жилой дом (Каса дель Мораль), XVIII в. Портал	Рис. 37. Шахта по добыче серебра близ Серро де Паско
Рис. 38. Потоси. Монетный двор, 1759—1773 гг.

На высоте 4000 м над уровнем моря на склонах огромной, лишенной растительности горы, в мрачном, овеваемом ледяными ветрами и страдающем от недостатка воды месте вырос крупнейший в Америке центр по добыче серебра — г. Потоси. Он был основан в 1548 г., а в начале XVII в. численность его населения достигла небывало высокой для Латинской Америки цифры — 120 тыс. человек. Неподалеку находится и другой крупный город — современная столица Боливии Ла-Пас. Лишь в этих городах жило много привлеченных звоном серебра испанцев и сохранились их дворцовые постройки, а в предместьях Потоси, как в Серро де Паско в Перу, располагались шахты по добыче серебра со скромными наземными постройками (рис. 37). В Потоси был выстроен уникальный памятник гражданской архитектуры — Монетный двор (1759—1773) — огромное здание с несколькими внутренними дворами (рис. 38). Его пышный портал, великолепные фасады из отесанного камня, величественные галереи дворов и прозрачный узор решеток вызывают ассоциации с дворцовыми постройками. По грандиозности же он превосходит дворцы колониальной эпохи. Но в его внутренних помещениях, за величавыми аркадами размещались мастерские, где под могучими сводами дробилось и плавилось серебро и чеканилась монета.

Монетный двор — самое «европейское» сооружение Потоси.

Местные влияния в дворцовых постройках города проявляются в необычной трактовке европейских мотивов (входы в здания обрамляются огромными, частично заглубленными в стены волютами), в туземном характере резьбы украшающей пилястры.

Жилые дома Ла-Паса отличаются грандиозностью размеров, великолепием аркад и парадных лестниц во внутренних дворах. В этих постройках сфокусировались европейский блеск и размах, свойственные новой архитектуре Нового Света (рис. 39).

Рис. 39. Ла-Пас. Дом Диес де Медина, 1775 г. Двор	Рис. 40. Потоси. Церковь Сан-Бенито, 1708-1727 гг. Общий вид
Рис. 41. Пуно. Собор, XVIII в. Фрагменты фасадов
Рис. 42. Ла-Пас. Церковь Сан-Франсиско, 1743-1784 гг. План, купол и детали фасадов

В архитектуре Монетного двора, дворцов Ла-Паса и Потоси, предназначенных для испанцев, преобладает европейское начало. Напротив, храмы этих городов и индейских поселений глубинных районов Анд — яркие образцы стиля метисо.

В церквах, выстроенных из адобы и почти лишенных декора, доиспанская традиция сказывается в несвойственной европейским прототипам могучей пластике объемов, геометризме и оголенности крупных форм, образующих выразительные композиции (рис. 40). Своеобразны храмы Боливии с парными колокольнями, водруженными над глухой оградой двора.

От храмов из адобы сильно отличаются, но не образной характеристикой, а обилием декора церкви, выстроенные из твердого мелкозернистого камня: розового в Помате и Хули, коричневого в Ла-Пасе и Потоси, чаще всего тщательно отесанного, реже необработанного — церкви Сан-Ласаро в Потоси, Сан-Франсиско в Ла-Пасе, бесчисленные храмы плоскогорья Кольао (рис. 41). Как и церкви из адобы, по традиции, идущей от XVI в., они возводились внутри атрия, их пропорции также приземисты, композиция статична, пристроенные к башням лестницы своей крутизной соперничают с лестницами индейских пирамид.

Богатая резьба порталов по характеру близка резьбе Арекипы. Наивная сказочность и архаизм манеры роднят ее, несмотря на разницу более чем в 500 лет, с рельефами Владимиро-Суздальской Руси. Мастер-индеец изображает диковинных львов, из пасти которых растут чудесные растения, играющих на гитаре русалок, странные маски, кривящиеся в зловещих гримасах, святых в напряженных скованных позах. В облике храмов (статика их объемов и застылость рельефов) нет никакого сходства с европейским барокко (рис. 42).

Фасадам храмов соответствуют и их интерьеры. В интерьерах церквей Сантьяго в Помате (1763—1794) и Сан-Франсиско в Ла-Пасе стены из великолепно отесанных и тщательно пригнанных плит оживлены аппликацией тончайшей плоской резьбы. Резьба, основной мотив которой составляют вьющиеся стебли растений в вазах, ковром покрывает откосы окон, порталы сакристий и баптистериев, хоры, паруса. Купол украшен поясами резьбы, между которыми в ритме народных танцев в хороводе соединились стилизованные фигурки, образованные из тех же растительных мотивов. Подпружные арки украшены прямоугольными панно. Выразительность интерьера, ощущение его богатства и грандиозности неизмеримо возрастает благодаря контрасту резьбы с большими гладкими плоскостями стен.

Глава «Архитектура вице-королевства Перу (Перу и Боливия)» раздела «Америка» из книги «Всеобщая история архитектуры. Том VII. Западная Европа и Латинская Америка. XVII — первая половина XIX вв.» под редакцией А.В. Бунина (отв. ред.), А.И. Каплуна, П.Н. Максимова. Автор: Е.И. Кириченко. Москва, Стройиздат, 1969