От греческой архитектуры, являющейся как бы чистым культом идеи гармонии и красоты, мы переходим к архитектуре, носящей, по существу, утилитарный характер. Зодчество превращается у римлян в функцию всемогущей власти, для которой возведение общественных зданий является средством упрочить эту власть. Римляне строят для того, чтобы ассимилировать покоренные нации, превращая их в рабов. Греческая архитектура выявляется в храмах, римская — в термах и амфитеатрах.

Методы постройки свидетельствуют об организационном гении, располагающем безграничными ресурсами и умеющем ими пользоваться. Зодчество римлян — это умение организовать неограниченную рабочую силу, предоставленную в их распоряжение завоеваниями. Сущность их методов можно выразить в двух словах: это — приемы, не требующие ничего, кроме физической силы. Корпус зданий обращается в массив из щебня и раствора, т. е. в возведенный монолит, или род искусственной скалы.

Таковы памятники империи; но прежде чем достичь такой нарочитой простоты, римская архитектура переживает ряд изменений, соответствующих влияниям, действующим на общество в целом: она этрусская в период этрусской цивилизации, связанной с именами древних царей; сношения с греческими колониями в Лукании накладывают на нее потом навсегда неизгладимый греческий отпечаток. Но окончательно она овладевает своими техническими приемами только с приближением эпохи императоров и при первом непосредственном соприкосновении с Азией. Однако Рим остерегается даже и в то время придавать своим методам официальный характер и распространять их в полном объеме во всех странах, поглощенных империей; правительство, предоставляющее провинциям право свободного самоуправления и городам муниципальную автономию, не стало бы навязывать свою архитектуру там, где оно не навязывало даже и своих гражданских законов.

Рим широко учитывал местные традиции; мы различаем, таким образом, в единообразии принципов, являющихся как бы печатью центральной власти, ряд школ с определенно выраженным характером, т. е. искусство, движимое повсюду одним и тем же духом, но методы приложения которого сохраняют в каждой стране отпечаток местной самобытности.
 
При изучении римского искусства следует поэтому прежде всего различать следующее эпохи: этрусскую и греко-этрусскую; дойдя до эпохи, когда в архитектуру вводится система искусственно-монолитных сооружений, являющаяся характерной для империи, мы должны будем считаться с общими элементами, принадлежащими римскому искусству в его целом, и далее — с местными отклонениями, подразделяющими его на школы.

МЕТОДЫ РИМСКОГО СТРОИТЕЛЬСТВА. СТЕНЫ

На рисунке 306 изображен способ постройки капитальных стен римских зданий. Каменщики укладывают между двумя облицовками из кирпича или мелкого материала А переменные слои щебня и раствора, пользуясь в качестве лесов передвижными помостами, положенными на поперечины из неотесанных бревен.

Для связи этого щебня служат кирпичные выравнивающие массивы размером до 0,6 м в стороне, а также поперечины бревен, срезанные вровень со стеной и остающиеся в кладке в виде проемных камней.
 
Во избежание неравномерных осадок, могущих вызвать отрыв облицовки от массива стены, римляне стремились к тому, чтобы добиться пропорции раствора в облицовке, эквивалентной его пропорции в забутовке. Они то пользовались для облицовки треугольным кирпичом, который был дешевле четырехугольного и давал лучшую связь, то довольствовались плитами из строительного камня, который они клали горизонтальными рядами или наклонно под углом в 45°, что очень осуждает Витрувий.

Щебень, закладывавшийся в толщу стены, никогда не смешивался предварительно с раствором. Другими словами, римская кладка не представляет собой бетона; она аналогична последнему по составу и обладает почти такой же твердостью, но совершенно отлична от него способом приготовления.

Рис. 306 - 307

Для нее никогда не пользуются временными опалубками, и агломерация с помощью сжатия производилась только постольку, поскольку сама облицовка представляла достаточно устойчивости, чтобы противостоять усилиям разрыва, возникающим вследствие утрамбовывания, т. е. главным образом в двух случаях, указанных на рисунке 307: при облицовке камнем В и если облицовка (деталь С) выложена в виде уступчатых стенок.

Заполнение производится в обоих случаях в виде настоящей забутовки из чередующихся толстых слоев раствора и щебня; последний пропитывается раствором вследствие усиленного утрамбовывания. Мы видим в обоих случаях принцип, уже указанный в отношении кладки сводов с кружалами, а именно — стремление к максимальным расходам на временные подсобные устройства. Эта разумная расчетливость проявляется вновь в сводах на растворе и руководит всеми конструктивными приемами римлян.

СВОДЫ НА РАСТВОРЕ

Массивы и крепления. — Как уже было сказано выше, свод является не чем иным, как нависающим продолжением несущей его прямой стены. Ряды щебня и раствора как в самом своде, так и в прямых опорах неизменно укладываются горизонтально. Мы никогда не встречаем здесь слоев в радиальном направлении, как при каменной кладке. Свод представляет собой массив наподобие глыбы с естественными пластами, в которой была высечена огромная выемка. Кладка концентрическими слоями чрезмерно усложнила бы работу, производившуюся зачастую подневольным трудом, и римляне решительно отказываются от такой системы.

Укладка подобного массива могла производиться только на жесткой опоре, неспособной к деформации и требовавшей, по-видимому, больших расходов. Жесткость самой формы была тем более необходима, что малейший прогиб кружала мог вызвать разрыв, а, следовательно, и гибель всей конструкции, так как прочность массива обусловливалась его монолитным строением. Необходимым условием для возведения этих сводов является совершенная неповреждаемость их дуги.

Заслуга римлян заключалась в умении согласовать требования жесткой формы с минимальным расходом на леса. Они достигали этого следующими приемами. Вместо того, чтобы возводить кружала, способные выдерживать всю тяжесть огромного массива, образующего свод, последний расчленяют на прочный остов и наполняющую массу. Материалом для остова служит обожженный кирпич, обладающий малым весом и дающий необычайную сопротивляемость. Остов превращается, таким образом, в простой скелет из кирпичей или род ажурного свода. Он почти не оказывает давления на кружала, которые он заменяет после своего завершения, чтобы принять на себя нагрузку заполняющих массивов, с которыми он сливается по мере возведения постройки.

Ажурный кирпичный остов образует иногда непрерывную сеть на внутренней стороне облицовки. Обычно он сводится, на основании экономических соображений и стремления к большей легкости, к ряду ажурных, не связанных друг с другом арочек (рисунок 308, А). Отдельные арочки заменяются часто (рисунок 308, В) сплошным креплением из плоско положенных кирпичей, охватывающих кружала наподобие сводчатого настила. Для этой оболочки берутся очень крупные образцы кирпича (0,45 м и даже 0,6 м в стороне), которые связываются гипсом, причем швы оболочки усиливаются вторым слоем кирпичных плит.

Рис. 308

При очень больших пролетах делают двойные кирпичные настилы. Такого рода настилы по кривой образуют свод и отличаются необычайной прочностью. В Италии, особенно в Риме, возводят и до сих пор сводчатые потолки при помощи таких плоско положенных кирпичей. Однако эта легкая конструкция показалась бы древним римлянам слишком хрупкой, и они пользовались ею только в качестве опоры для литого массива во время его постройки.

Если судить по приемам современных римских каменщиков, то можно предположить, что римляне возводили их непосредственно без кружал, согласно схеме на рисунке 309. Кладку начинают одновременно со всех четырех углов и продвигают постепенно в шахматном порядке. Каждый кирпич поддерживается с двух сторон силой раствора; постепенная штриховка и порядковая нумерация позволяют проследить по схеме эти стадии кладки.

Рис. 309

Несомненно, что римляне пользовались именно таким способом для сводов обычных размеров. Для очень больших пролетов, как например в термах Каракаллы, опорой для креплений настила служили, по всей вероятности, очень легкие кружала.

Над пролетами оконных отверстий делались в толще стены легкие разгрузочные арки, которые, на первый взгляд, можно было бы возводить и без кружал, но римляне никогда не допустили бы этой ошибки, которая лишает разгрузочную систему ее значения. Все разгрузочные арки возводились по кружалам и заполнялись кладкой впоследствии. В Пантеоне до сих пор сохранился еще сводчатый настил, по которому были сложены арки.
 
Главные типы свода на растворе. — На рисунке 310 указаны два типа креплений в применении к сферическому и крестовому сводам. Они очень сложны при каменной кладке, но возводятся при пользовании забутовкой почти так же просто, как и коробовый свод; недаром они становятся все многочисленнее по мере распространения системы монолитных построек.

Величайший свод, оставленный нам римлянами, свод Пантеона, представляет собой купол; в так называемых термах Агриппы имеется сферическая ниша на креплениях из мередианных арочек (В); огромные залы терм Диоклетиана и Каракаллы перекрыты крестовыми сводами, причем одни из них имеют крепления по диагонали (А), а другие — крепления из кирпича, положенного плашмя (С).

Употребление креплений являлось наиболее действительным средством для упрощения конструкции; однако не следует думать, что оно пользовалось широким распространением.

Данное разрешение проблемы безусловно преобладает только в римской Кампании. Оно систематически применяется в Риме и господствует только в самом городе и его окрестностях. Эта система уже исчезает по мере удаления к северу за Верону и останавливается к югу от Неаполя. Амфитеатр в Капуе является, по-видимому, южным пределом его распространения.

Мы напрасно стали бы искать данную систему в Галлии; галло-римские своды парижских терм возведены, как римские своды, правильными рядами, но между массивом и кружалами не проходит никакого крепления. Единственным эквивалентом креплений, признаваемых в Галлии, является тонкая каменная оболочка, покрывающая кружала и исполняющая роль сводчатого настила терм Каракаллы (акведук в Фрежю, амфитеатр в Сенте и др.).

В Африке часто своды возводились из полых гончарных трубок; последние можно укладывать вследствие их необычайной легкости без вспомогательных опор. Этими приемами воспользуется впоследствии византийская архитектура. В восточных областях империи мы встречаем, наконец, персидскую систему конструкции вертикальными отрезками, получающую преобладание в византийскую эпоху.

Рис. 310
Рис. 311

Акведук в Элевсине, пересекающий под землей часть пропилеи Аппия, напоминает во всех своих деталях азиатские своды; под римскими стенами, ограждающими храм в Магнезии, имеется свод, возведенный вертикальными отрезками без кружал. Эта система господствует в Константинополе со времен Константина.

Парусный свод Риму почти не известен. Как на единственную робкую попытку такого свода, можно указать на свод в термах Каракаллы. Его расположение, показанное на рисунке 311, свидетельствует о необычайной неопытности строителей.

Он не имеет геометрической формы сферического треугольника, а представляет собой подобие монастырской арки свода, расплывающегося по сплошной вогнутой плоскости с вертикальным швом, соответствующим ребру входящего угла. Это только единичный и весьма несовершенный случай применения парусов и, по всей вероятности, не что иное, как неумелое подражание какому-нибудь восточному образцу.

Для того, чтобы увидеть ярко выраженный свод на парусах, необходимо перенестись на римский Восток, где он появляется уже с IV в. и встречается как в самых древних цистернах Константинополя, так и в базилике в Филадельфии. Свод на парусах становится там преобладающим элементом зодчества в эпоху Византийской империи.

ОПОРЫ СВОДОВ

Литой свод представляет собой, каковы бы ни были приемы его конструкции, искусственный монолит, и, как таковой, он не может, не разорвавшись, опрокинуть свои опоры. Теоретически можно предположить наличие свода, не развивающего бокового распора и удерживающегося, наподобие металлической арки, единственно действием сил упругости, развивающихся в его массе. Но фактически одновременно со сжатием, которому сопротивляется каменная кладка, неизбежно возникает и боковой распор, которому она плохо противодействует.
 
Растягивающие усилия предупреждаются (рисунок 312) тем, что свод вдвигается между сжимающими элеронами, которые имеют вид современных контрфорсов, но никогда не выступают из внутренней поверхности стены. Они являются своего рода внутренними опорными органами. Пример на рисунке 312 заимствован из системы конструкции большого сводчатого нефа базилики Максенция, законченной при Константине. Его центральный неф перекрыт крестовым сводом на опорах, представляющих собой эпероны Е, попарно соединенные коробовыми сводами V. Стена, замыкающая неф, изображена под буквой Р. Она заключает в себе контрфорсы и позволяет пользоваться всем промежуточным пространством S.

Рис. 312

Рис. 313

Для уничтожения распора гигантского полусферического купола Пантеона служит несущий его барабан (рисунок 313). Этот барабан облегчен, независимо от пустот в самой массе, глубокими нишами, сообщающимися, как в пространстве S на рисунке 312, с внутренностью центрального помещения, придатком которого они как бы являются. Отдельные части зданий с более сложными планами группируются римлянами с особой тщательностью, так чтобы стены одной части служили опорами для прилегающих сводов. Они неукоснительно   стремятся   удовлетворить   всем   требованиям равновесия, не прибегая к возведению инертных масс, которые играли бы только роль контрфорсов. План терм Каракаллы, который будет приведен дальше, служит ярким примером подобного уравновешенного расположения массивов сводчатых помещений. Идея повсюду одна и та же: спокойно браться за исполнение грандиозных замыслов за счет максимальной экономии как на элементах опор, так и на подсобных сооружениях.
 

ДЕРЕВЯННЫЕ ЧАСТИ И МЕЛКИЕ ДЕТАЛИ КОНСТРУКЦИИ

Римские своды никогда не защищались кровлями; они непосредственно покрывались черепицей, которой придавали уклон, обеспечивающий сток дождевой воды. Римляне не видели смысла в помещении под крышу свода, который уже сам по себе является перекрытием; таким образом, римские здания перекрыты или сводами или стропилами.

Деревянная конструкция

Стропила. — Римские стропила представляют собой существенный прогресс по сравнению с предыдущими системами конструкций. Грекам были известны только стропила с передачей нагрузки на прогоны, причем мы уже упоминали выше, какой тщательной плотничной отделки требовала эта система и насколько она затрудняла перекрытие значительных пролетов.

Римляне вводят фермы с затяжкой, в которых вес кровли преобразуется стропильными ногами в растягивающие усилия; затяжки сводят последние к нулю. Французское слово «arbaletrier» (натянутый лук), употребляемое для обозначения стропильной ноги, прекрасно выражает характер новой системы конструкции; в греческих стропилах действовали только вертикальные силы, тогда как новая система работает благодаря прогону, который становится затяжкой наподобие натянутого лука.

Деревянные перекрытия Древнего Рима окончательно исчезли, но мы имеем возможность восстановить их по традиции Рима христианского. Сохранились обмеры древнего храма св. Петра, основанного Константином, и «св. Павла за стенами», построенного Гонорием. Эти перекрытия, возобновлявшиеся ферма за фермой по мере их обветшания, переносят нас, как звенья непрерывной цепи, во времена Римской империи.

Рис. 314

Все фермы соответствуют одной общей и единообразной системе (рисунок 314, В); кровля покоится на двух стропильных ногах, заделанных в затяжку, причем последняя облегчена, в свою очередь, посередине бабкой, являющейся не стойкой, как в греческой архитектуре, а настоящей висячей бабкой, как в современных стропилах. Фермы обычно соединены попарно, так что кровля опирается не на ряд равномерно распределенных отдельных ферм, а на ряд ферм парных. Каждая такая пара стропил имеет одну общую бабку. Древность этой системы конструкции подтверждается дошедшими до нас бронзовыми стропилами в портике Пантеона, относящегося к лучшим временам Римской империи. Общие черты их сохранились в набросках Серлио.

Стропила Пантеона имели изогнутый прогон, служивший затяжкой (А). Кроме того, единственный способ толкования указаний Витрувия относительно ферм большого пролета состоит в том, чтобы рассматривать эти фермы, как состоящие из двух стропильных ног (capreoli), которые заделаны в затяжку (transtrum).

Только комбинации, основанные на употреблении затяжки, и давали возможность перекрывать огромные пролеты римских зданий, достигавшие, например, в базилике Траяна 75 футов, а в базилике Фано — 60 футов.

Следует отметить крайне редкое пользование наклонными связями. Стропила Пантеона едва разбиты на треугольники, в храмах св. Петра и «св. Павла за стенами» не имеется ни перевязей, ни ферм под коньком. Чувствуется, что римляне не освободились еще от влияния греков, для которых деревянные перекрытия являлись не чем иным, как переложением на дерево системы каменной кладки.

Римские строители проявляли самую тщательную заботливость в отношении предупреждения пожаров. Промежутки между стропилами церкви «св. Павла за стенами» (рисунок 314, С) заполнены не легко воспламеняющимися обрешетинами, а настилом из крупных кирпичей, на которые уложена черепица. Для того, чтобы огонь не мог перекинуться с одного ската на другой, вдоль конька возводилась каменная стенка С, служившая диафрагмой.

Аналогичные меры предосторожности были приняты также и в театре в Оранже: стены возвышаются там над крышей и могут, в случае надобности, остановить распространение огня (рисунок 292).

Наконец, мы встречаем в Сирии примеры перекрытий по стропилам, где крыша прервана на известных промежутках тимпанами на арках, заменяющими стропила и служащими препятствием для распространения огня (рисунок 315).

Рис. 315

Мостовые фермы. — Мы должны упомянуть среди деревянных сооружений римлян два моста: мост Цезаря на Рейне и мост Траяна на Дунае. Рейнский мост был построен из балок на рядах наклонных свай. Преимущество этой системы состояло в том, что балки «тем крепче прижимались к сваям, чем сильнее было течение». Система сборки сильно интересовала исследователей.

Фермы моста Траяна известны нам по моделям и барельефам Траяновой колонны. Это был арочный мост; три концентрические арки стягивались подвесными схватками. На рисунке 316 показаны пунктиром части, которые, по-видимому, необходимо добавить к схематическому изображению на колонне Траяна.

Рис. 316

Восстановленный таким образом Дунайский мост напоминает во всех отношениях фермы из тройных арок, сохранившиеся в памятниках Индии. Апполодор, строитель этого моста, был родом из Дамаска, лежащего на пути в Индию. Не имел ли он каких-нибудь сведений относительно подобного типа азиатской конструкции?

Пользование металлом для ферм. — Мы уже указывали на употребление стенок и пользование кирпичом в качестве обрешетины как на способ борьбы с пожарами. Дорогостоящим средством для полного устранения опасности от огня, перед которым, однако, не остановились римляне, являлась замена дерева металлом. Стропила важнейших зданий, например базилики Ульпия или портика Пантеона, возведены из бронзы. Фермы Пантеона не отклоняются в смысле чертежа от деревянной конструкции, но поперечное сечение частей вполне соответствует употреблению металла; они имеют коробчатую форму (см. разрез S на рисунке 314) и сделаны из трех бронзовых листов, связанных болтами.

Можно, по-видимому, считать установленным, что большой зал холодных бань в термах Каракаллы также имел перекрытием террасу, лежавшую на тавровых железных балках. Таким образом, римляне опередили нас в отношении рационального профилирования металлических частей.
 
Кровля. — Кровля обычно делалась из черепицы или мрамора по греческим образцам. Кроме того, римляне пользовались иногда пластинчатой медью (Пантеон) или свинцом (храм в Пюи-де-Дом), и, наконец, мы встречаем на различных скульптурных памятниках, как например на гробнице Юлиев в Сен-Реми, изображения черепицы в виде рыбьей чешуи, наподобие той, которой греки перекрывали свои круглые здания и которая, несомненно, имела на внутренней стороне тип, как и современная плоская черепица.

ЛЕГКИЕ КОНСТРУКЦИИ

Римская архитектура не исчерпывается великими произведениями официального зодчества. Мы слишком охотно обращаем внимание только на последнее, а между тем, наряду с поражающей нас величественной официальной архитектурой, существовала еще в полном объеме и частная архитектура, которая заслуживает, по меньшей мере, хоть краткого упоминания.

Стены римских домов складывались до эпохи Витрувия исключительно из сырого кирпича, битой глины или дерева. В то время как для общественных зданий употреблялась монолитная кладка, для частных построек еще довольствовались традиционными стенами из сушеной глины или же довольно грубой кладкой из плохо обтесанного камня, промазанного известковым раствором. Кладка из строительного камня на известковом растворе, получившая всеобщее распространение в средние века, исходит, таким образом, от частной архитектуры римлян.

Мы находим в помпейских домах не бетонные своды, обычные для крупных зданий, а потолки, выложенные по дуге окружности, что повышает их устойчивость. Мы видим из изображения на рисунке 317, что остов здания сделан из камыша, промежутки между которым заполнены плетением из тростника, заштукатуренным с внутренней стороны.

Рис. 317

 Римлянам были известны также и двойные стены, представляющие прекрасную защиту от сырости и чрезмерных колебаний температуры; примером их является вилла Адриана и различные постройки, примыкающие к земляным насыпям.

РАЗДЕЛЕНИЕ ТРУДА НА РИМСКОЙ СТРОЙКЕ

Подведем итоги монументальному зодчеству римлян. Если в деталях конструктивных приемов проявляется свойственный им дух экономии, то в общем распределении труда сквозит их организаторский гений: методическое распределение обязанностей нигде не достигало еще такого уровня.

Для каждого рода работ имелся специальный цех рабочих с определенной квалификацией и традициями, и внимательное изучение крупных архитектурных памятников убеждает нас в систематическом разделении труда между этими рабочими сменами, имевшими разграниченное специальное назначение. Так, например, мы видим в головной части стен Колоссея (Колизея), что ряды тесаного камня не связаны с заполняющей их каменной кладкой. Связь между этими двумя видами конструкций, хотя и желательная с точки зрения устойчивости, поставила бы работу каменщиков в зависимость от каменотесов; поэтому связь приносится в жертву очевидному преимуществу точного разделения труда.

Эта система получает особенно яркое выражение при декорировании корпуса зданий: Существует крайне незначительное количество сооружений, как например Пантеон, в которых колонны устанавливались одновременно с возведением стен; обычно же декоративные части подготовлялись во время кладки стен и устанавливались позднее, что давало большое преимущество в отношении быстроты постройки.

Греки отделывают здания путем обработки самих архитектурных частей; у римлян же это только поверхностная облицовка. Римляне прежде возводят здание, потом при помощи скоб на стены навешивается мрамор или же они покрываются слоем штукатурки. Такой метод неизбежен в архитектуре, где строение массива не поддается художественной обработке, но он имел самые печальные последствия с чисто художественной точки зрения.

Привычка римлян рассматривать отдельно отделку и постройку зданий неизбежно привела к тому, что они стали считать эти факторы совершенно независимыми друг от друга. Отделка превратилась мало-помалу в произвольное убранство, и разделение труда, оказавшее столь ценные услуги в отношении регулярного хода работ, по-видимому, ускорило, как никакая другая причина, падение римского искусства, извратив его формы.

НАРУЖНОЕ УБРАНСТВО

В своем презрительном равнодушии ко всему, что не имело отношения к мировому владычеству, римляне как будто намеренно стремились отречься от своих прав на самобытность в архитектуре; они сами представляют нам свое зодчество как простое заимствование у Греции или как предмет роскоши, причем к произведениям этого искусства они относились, как к модным безделушкам.

На самом же деле римляне имели, особенно во времена республики, вполне самобытную и великую архитектуру. Она отличалась присущим ей одной отпечатком величия или, по выражению Витрувия, «значительностью», влияние которой испытали на себе даже афиняне, когда они вызвали из Рима архитектора для постройки храма в честь Зевса Олимпийского.

Элементы римского декоративного искусства, как и вся цивилизация римлян, двоякого происхождения: они связаны как с Этрурией, так и с Грецией. Римская архитектура в ее целом представляет собой смешанное искусство; в нем соединяются формы, производные от этрусского купола, с орнаментальными деталями греческого архитрава; Этрурия дала римлянам арку, Греция — ордера.

Глава «Методы римского строительства» раздела «Архитектура Древнего Рима» из книги Огюста Шуази «История архитектуры» (Auguste Choisy, Histoire De L'Architecture, Paris, 1899). По изданию Всесоюзной академии архитектуры, Москва, 1935 г.